Агнес - Хавьер Пенья
Однажды вечером, отужинав, он промокнул губы салфеткой, чмокнул в щечку жену и попросил ее не утруждать себя: дескать, он сам помоет посуду. Потом тщательно причесался: он начинал лысеть, но пока что ему удавалось это скрывать. Надел свой лучший пиджак, черные кожаные туфли и даже оросил себя парой капель одеколона, предварительно побрызгав им на пальцы. После чего сказал жене, что пойдет прогуляться с друзьями — вот тут она немало удивилась. Сегодня? Но сегодня вторник! Позже она будет говорить, что подумала, будто у мужа интрижка на стороне. Сосед мой спустился в гараж и наткнулся на меня. Я там играл с теннисным мячиком; он же сел в свой «Ауди-80» цвета серебристый металлик — это машина была главной причиной его финансовых затруднений в конце каждого месяца.
В вышеупомянутом городке имеется гора, ничего особенного, ниже трехсот метров, но она нависает над морем и устьем реки, так что виды с этой возвышенности открываются весьма живописные. Чтобы добраться досмотровой площадки на самой вершине, нужно проехать по извилистой дороге с хорошим асфальтовым покрытием, довольно спокойной, разве что встретишь вдруг семейство кабанов или парочку подростков, которые поднимаются в гору на машинах, чтобы пообжиматься, после чего летят на скорости вниз — водитель надеется произвести впечатление на спутницу с горящими от смущения щеками. Одна из таких машин — с запотевшими стеклами, вся в грязи — в тот вечер нашего героя едва не протаранила, но он, вовремя среагировав, успел увернуться. Слава богу, сказал он про себе. Еще чуть-чуть — и крышка! После чего он очень серьезно стаз смотреть прямо перед собой в ветровое стекло, а потом вдруг, под аккомпанемент стука кулаком по рулю, разразился хохотом. Говорю же — винтика у него в мозгу явно не хватало.
Когда он добирается до вершины, там уже так темно, что невозможно понять, в какой стороне море, а в какой городок. Но он и так знает, знает назубок, ведь всю свою жизнь он провел здесь, как паук в паутине. Он опускает стекла, несколько раз глубоко вздыхает, а потом жмет на газ. «Ауди-80» устремляется вниз по склону, обращенному к городу, его городу. Пролетев метров пять-шесть, машина цепляется за крону дуба и застревает, устремив передние колеса вверх, к звездному небу. Он и представить себе не мог, что звезды той ночью окажутся такими яркими, что он сможет увидеть Кассиопею — когда то давно отец показал ему, где она расположена. Его приятелю пожарному, тому самому, который когда то, еще до него, ухаживал за его женой, приходится ею доставать, вызволять из плена. Задача непростая, но это его работа. К тому же — друг. Когда пожарного вызвали на место происшествия, он сразу же узнал машину, По счастливой случайности наш герой получил всего несколько ушибов и сломал пару ребер, дороже обошелся ремонт «ауди». «И что это тебе в голову пришло, дружище! — говорил ему приятель. — Ежели какая проблема, просто нам позвони, не делай глупости!» — «Ну да, разумеется, просто вам позвоню», — отвечал он.
На восьмую ночь после выписки из больницы он садится в машину жены, золотистую «Симку-1000», и говорит себе: сегодня-то должно получиться. Он выезжает из гаража у меня на глазах — я опять кидаю теннисный мячик в обитые железом двери кладовых, — но только я никому об этом не рассказываю: не имею обыкновения лезть в чужие драмы, если не въезжаю в суть.
Приезжает он, значит, на вершину, опускает стекла, глубоко дышит, ему больно: ребра-то еще не зажили. И нажимает на газ. На этот раз машина застревает на каменном уступе, падает недолго, однако повреждений оказывается намного больше: переломаны кисть и челюсть, ребро проткнуло легкое. Спасением занимается все тот же приятель-пожарный. «Да что это ты такое опять творишь, дружище, с тобой явно что-то не так!» — «Правда? — отзывается тот. — Да что ты говоришь? Как ты догадался?»
Его держат под присмотром, насколько это возможно, но как и следовало ожидать, в какой-то момент ему удается ускользнуть. Это случается два месяца спустя: он покупает автобусный билет в один конец и едет подальше, города на три — четыре от своего. Едет в офис аренды машин. Туда, где его точно никто не узнает. И берет напрокат красный «тальбо-горизонт». Поднимается на нем на ту же вершину, однако на этот раз уже не опускает стекла и не дышит шубою, а лишь давит на газ. Машина никуда не падает: проезжает по отрогу горы пятнадцать, двадцать, тридцать метров, а потом врезается в огромный камень, сплошь покрытый петроглифами, о которых до того дня никто ничего не знай; мужчина вылетает через лобовое стекло, ломает позвоночник, превращается в темный кровавый ком. Но не умирает.
Приятель-пожарный занимается его спасением. За исковерканным телом приходится спускаться на вертолете. Погрузив пострадавшего на носилки, пожарный ему говорит: «Черт возьми, чувак, а почему бы тебе не попробовать скатиться в другую сторону, в сторону моря?»
Наш герой, хрипя и кашляя кровью, отвечает: «Ну нет, только не туда, туда я боюсь!»
Эта история не производит на аудиторию ни малейшего впечатления: полное равнодушие. Азия смотрит в окно — на блочное бетонное здание, затем на море. Человеку, которому предстоит стать Луисом Форетом, приходит в голову мысль, что оценить его писанину способна только Шахрияр. И то исключительно потому, что степа.
В конце пары все студенты сдают листки со своими мыслями о самоубийстве. Азия протягивает работу последней. При этом одаряет его мимолетной, короче секунды, улыбкой. Когда она поворачивается к нему спиной, взгляд человека, которому предстоит стать Луисом Форетом, останавливается на ее заднице, плотно обтянутой
