По следам Духа Зимы - Микаэль Брюн-Арно

Любому, кто подходил к дому Жерве и Ариэллы, достаточно было воспользоваться дверным молоточком, висевшим под венком из листьев падуба, чтобы получить приглашение войти и расположиться в гостиной возле камина.

— Послушай, Серафин, какая муха тебя укусила? — воскликнула Пимпренелла, наблюдая за тем, как её супруг измеряет линейкой расстояние между выставленными на стол тарелками.

— Всё очень просто, дорогая! Я должен убедиться, что на столе царит математическая гармония! Если принять во внимание тот факт, что каждый гость невольно сдвинет с места свою тарелку, следуя векторному уравнению, то стакан для сока следует поставить именно здесь.

— Простите его, — покраснев от смущения, попросила лиса. — Когда мы были в пещере, он развлекался тем, что вычислял коэффициент таяния ледников.

Отправив родственникам письмо с добрыми известиями, Арчибальд, Бартоломео, Пимпренелла, Серафин, Руссо и Фердинанд снова сели в «Звезду Зелёного Бора» и после четырёхдневного путешествия вернулись в дом, увитый глициниями, где семья и друзья с нетерпением ждали их, чтобы отпраздновать день зимнего солнцестояния и начало нового жизненного цикла.

— Ах, Корнелиус, старый мой друг, как же у вас уютно! — восклицал Фердинанд каждый раз, когда Жерве подходил к нему с кувшином, чтобы наполнить его стакан. — Я так счастлив… Да… Счастлив… Только не понимаю, от чего… Но я очень рад, что пришёл к вам!

— Ваше присутствие делает нам честь, дорогой Фердинанд, — отвечал лис, не пытаясь возражать кроту и возвращать его к реальности. Он прекрасно понимал, что старик всё равно не сможет осознать себя в новой действительности, он принадлежал прошлому. Главное, чтобы Фердинанд хорошо себя чувствовал и понимал, что все его любят.

— Интересно, когда же Мира присоединится к нам, ведь уже очень поздно?

И действительно, было уже очень поздно. После захода солнца беспокойство Фердинанда всё возрастало. Он начинал метаться, ему всё время хотелось с кем-то увидеться, что-то найти, куда-то пойти.

Порой его становилось трудно удержать на месте. Селестен, сидевший напротив крота, вспомнил, как однажды, когда Фердинанд, движимый непонятными воспоминаниями, попытался выйти из дома, ему удалось отвлечь его от этой затеи с помощью куска пирога. Впрочем, доев этот кусок, крот снова вспомнил о своих переживаниях и выбежал на улицу, пытаясь догнать уходящие мысли.

— Ты, наверное, очень весело отмечал день зимнего солнцестояния с мамой? — спросил Руссо у Фердинанда.

— Ну, конечно! Мне так нравились её шоколадные трюфели! Как жалко, что её нет с нами! Время идёт…

Постепенно, не торопясь, переходя от одного воспоминания к другому, крот сумел выбраться на дорожку, возвращавшую его к настоящему. Никто не поручился бы, что через какое-то время он снова не запутается в своих мыслях, но друзья всегда будут рядом с ним и помогут ему пройти по тропинкам воспоминаний, как радостных, так и грустных.

— Бартоломео, ангел мой, ты не положишь кексы возле окна, чтобы они остыли? — спросила Сильвестина, прабабушка лисёнка. — Завтра утром отнесу их в дом престарелых зверей на окраине Зелёного Бора.

— Сию минуту, прабабушка!

— А почему ты не попросила об этом меня, мама? — прорычал стоявший рядом с ней Жерве, сдабривая каштаны маслом.

— Потому что я хочу, чтобы мои беззубые друзья получили побольше кексов. Жерве! Стоило тебе заняться каштанами, как пять или шесть из них таинственным образом исчезли.

— И даже не нужно быть великим лесным детективом, чтобы понять, кто их съел, дедушка! — закричал Бартоломео, нежно дёргая деда за усы. — У тебя вся мордочка в масле!

Было решено, что весной Бартоломео вернётся в школу, туда, где некоторые одноклассники дразнили его за слабые лёгкие, называли «сироткой» или «кротовым другом» и смеялись над ним каждый раз, когда он встречался с ними глазами. Но лисёнок очень изменился. Ведь осенью и зимой ему довелось пережить два невероятных приключения. Сначала он погрузился в прошлое и изучил тайны истории своей семьи, а потом совершил путешествие в далёкие заснеженные горы Крайнего Севера, откуда он вернулся совершенно преобразившимся. Ему довелось повстречать медвежонка, бросившего вызов самой смерти, и это придало ему сил: отныне его жизнь не будет зависеть от каких-то проблем со здоровьем! Да, как только придёт весна, он снова пойдёт в школу, и гордость, которую он по праву испытывает за самого себя, поможет его слабым лёгким справиться с любыми болезнями!

Когда еда была готова и все расселись вокруг стола, слово взял Арчибальд.

— Дорогие друзья! — начал он. — Я хочу поднять бокалы за наших старых и верных друзей, — прежде всего, за вас, мой милый Фердинанд! — а также и за тех, с кем нам довелось познакомиться осенью и зимой. Руссо, вы как-то сказали мне, что в детстве вы жили в постоянном страхе, вы боялись, что никогда не сможете найти свою истинную семью. А теперь вы стали членом сразу трёх семей, в том числе семьи лис, о чём вы, наверняка, никогда и помыслить не могли! Я вряд ли смогу подобрать нужные слова, чтобы поблагодарить вас, Селестен, за ту силу и то благородство, которые вы проявили, согласившись пожать мою лапу, протянутую вам от чистого сердца. Спасибо, что позволили мне осуществить мою детскую мечту: благодаря вам сегодня я могу спокойно отправиться на встречу с моими читателями. Амбруаз, спасибо, что вы пришли к нам сегодня вечером. Я знаю, что вы уезжали в путешествие!

— Во всём мире не сыщется места, где мне хотелось бы оказаться больше, чем рядом с моим внуком, и, к тому же, в доме лиса, которого я так любил, — перебил его старый седой волк, ласково поглаживая по плечу Селестена. — Это я должен благодарить вас за приглашение. За память Корнелиуса!

— Вот он, истинный дух праздника солнцестояния! — провозгласил Жерве, крепко прижимая к себе Пимпренеллу и Арчибальда. — Главное, чтобы твои дети были рядом с тобой, а дверь твоего дома была широко распахнута для тех, кто пожелает присоединиться к празднику!

— Именно этому и посвящена чудесная песня, которую я специально сочинила к празднику, — вмешалась его супруга Ариэлла и прокашлялась. — Позвольте, я спою перед тем, как мы приступим к еде!

Послышались негодующие возгласы и звон бокалов. Но гораздо позже, когда звери уже расходились по своим спальням, все признали, что провели прекрасный вечер и до отвала наполнили не только свои желудки, но и уши!

Сразу после зимнего солнцестояния все жители Зелёного Бора и соседних деревушек с радостью отмечали, что дни становятся всё длиннее, а это знаменовало собой начало нового года. С каждым съеденным десертом, с каждой неделей, с каждым месяцем дни всё удлинялись и удлинялись,