Кавказ. Выпуск XXVI. Сказания горских народов - Евгений Захарович Баранов

И снова стали подниматься вверх преследователи, а товарищи Темрюка, увидев их уже недалеко от себя, заметались в страхе, ища спуска с площадки. И напрасно кричал им Темрюк остановиться, чтобы погибнуть за свою свободу в бою с врагом, — они уже не слушали его: страх овладел ими и, не помня себя, бросались они с обрыва, разбивались насмерть.

И остался Темрюк один на площадке, и в глубокой тоске он громко воскликнул:

— О ветер быстролетный! Лети ты, не останавливаясь, на равнины Кабарды и князю Джанхоту весть о моей смерти подай: в крыше его сакли, в очаговой трубе протяжно завой, заплачь, как малый ребенок, и поймет он, что меня уже нет на свете, и что свое обещание я не исполнил.

Схватил он последний камень, сбросил вниз и в это время внезапно наступил глубокий мрак; густой пеленой окутал он горы, лес; засверкала молния и раздались ужасные удары грома; пронесся сильный вихрь, загудела, заревела буря. И замерла от страха душа Темрюка, и упал он лицом на землю.

Но буря скоро промчалась, рассеялся мрак и по-прежнему на безоблачном голубом небе светило солнце.

Поднял он голову и увидел у края площадки тех двух женщин, которых встретил в горах год тому назад; по-прежнему была грязна и безобразна старуха и по-прежнему была закутана в белый платок ее спутница.

Старуха пристально смотрела на него, и насмешливо шевелились ее губы.

Не веря своим глазам, Темрюк медленно поднялся, осмотрелся.

На площадке, кроме него и женщин, никого не было, а из-под обрыва доносился глухой вопль. Он заглянул вниз, — там корчились в предсмертных страданиях его враги, сброшенные с обрыва бурей.

И отошел он на середину площадки, а старуха, засмеявшись, сказала ему:

— Видел? Это я послала бурю, которая и уничтожила твоих врагов. Отплати же добром за мою услугу — отдай мне белое перо.

И только упомянула она про перо, как задрожал он от гнева, бросился на нее с кулаками.

— Проклятая, зачем ты мучишь несчастную девушку? — закричал он.

Старуха толкнула свою спутницу с обрыва и сама кинулась вслед за ней.

В ужасе замер Темрюк, а из-под обрыва уже поднялись белая и черная птицы, взвились вверх, закружились над ним.

— Я не перестану тебя мучить, пока ты не отдашь мне белое перо! — прокричала черная птица.

И снова поднялась буря, подхватила Темрюка, понесла.

IV

Наступила ночь, потом сменилась днем, а Темрюк все летел в облаках, в белом, как молоко, тумане и опустился в снеговых горах, на громадную глыбу льда, окруженную пропастями.

Вокруг ледяные скалы громоздились одна на другую, лед на изломах переливался ярко-голубым и зеленым цветами; в стороне, подобно куполу, поднялась белая от снега вершина. Стояла глухая тишина, и было все дико, грозно и величественно-красиво.

Темрюк еще не успел осмотреться, а над головой его уже закружились прежние две птицы.

Глянул он на скалы, на пропасти и крикнул:

— Эй, послушай меня, мудрая женщина, черной птицей летающая по свету! Я отдам тебе белое перо, если ты возвратишь таубию Тенгизу его дочь Наэльхан.

И птица в ответ ему прокричала:

— Никогда этого не будет, охотник!

А он, не спуская с нее глаз, продолжал:

— Эй, мудрая женщина, возьми мою жизнь: по капле кровь мою выпей, и ни стона, ни жалобы ты не услышишь от меня, только возврати Тенгизу его дочь.

И слезы заблестели у него на глазах, а черная птица, улетая со своей спутницей, опять прокричала:

— Никогда этого не будет, охотник.

И, оставшись один среди молчаливых льдов и пропастей, он с горячей мольбой воскликнул:

— О, Апсанти, могучий покровитель охоты! Я знаю, ты всесилен в горах и лесах: молю тебя, помоги мне спасти дочь старого Тенгиза, и в благодарность за это я жертву тебе принесу: почки и сердце оленя с ветвистыми рогами положу на камень в горах.

И с белой вершины сошел могучий Апсанти, громадный старик в широкой белой, блестевшей, как серебро, одежде, руку протянул к Темрюку и, подобно перышку, поднял его и понес, шагая через пропасти. К лесу он спустился и под скалой Темрюка оставил, а сам взял чинару, поваленную бурей, и ударом о скалу в мелкие щепы разбил ее. Сложил он из щеп костер, дунул на него, и весело загорелся яркий огонь.

И, как прежде, шагая, удалился Апсанти в горы.

Задремал Темрюк у костра и во сне увидел Апсанти.

— Сожги белое перо, и перед тобой явится дочь Тенгиза, — сказал он ему.

Проснувшись, Темрюк бросил в огонь перо, и как только сгорело оно, из пламени костра вышла Наэльхан.

Радостно воскликнул он, взял на руки девушку и понес через лес, в аул пробираясь.

Могучий Апсанти дал ногам его быстроту ног оленя, и Темрюк быстро шел, не уставая; в скалистое ущелье он спустился и в старинную башню принес девушку.

Старого, сгорбившегося Тенгиза он увидел, сказал:

— Таубий, вот дочь твоя Наэльхан: возьми ее, я побегу к князю Джанхоту и скажу ему: «Радуйся, твоя невеста в дом своего отца возвратилась».

Старик обнял дочь и, к груди прижимая ее, шептал:

— Милая моя девочка, славная моя девочка.

И потом сказал он охотнику:

— Темрюк, ты сделал все, что должен сделать благородный джигит. Будь ты моим другом, но не ходи к князю Джанхоту: он не достоин Наэльхан. Все время, пока ты, разыскивая ее, скитался по свету, он сидел в своей сакле, ел шашлык, запивая его бузой, и развлекался соколиной охотой, о невесте же своей совсем не беспокоился.

Поник головой Темрюк.

— Бедная девушка, — прошептал он печально.

И тогда Наэльхан взяла его руку, сказала Тенгизу:

— Отец, вот мой жених.

И старик покорно склонил голову.

— Да, — сказал он, — ты достойна быть его женой, ибо он — благородный джигит.

Три дня прошло, и в старинной башне шел свадебный пир, и слепой певец пел об отважном джигите Темрюке и красивой его жене Наэльхан.

Из книги «Сказки кавказских горцев»

Хан и мудрец

(Кумыцкая сказка)

I

Гассан-Халибула, хан богатой страны на Востоке, после смерти любимой жены имел обыкновение по утрам беседовать с мудрецом-звездочетом: от тоски развлечься хотел он, а также знать, что в будущем его ожидает.

Звездочет жил в старинной высокой башне, из окон которой наблюдал по ночам течение небесных светил, и по ним предсказывал судьбу человека. Был он стар и