Жаркое лето сорок первого - Рыжий

-Мы туда… А тама… Танки… Пулемёты… Страшно…

-Младший лейтенант Мамич погиб… Сам видел… Ей Богу видел…

-Комиссар Фоменко тоже того, погиб…

Слушая сбивчивый рассказ возницы, я выругался, бросился к ручному пулемёту – если сейчас появятся немцы, он явно лишним не будет.

Словно в подтверждение моих мыслей, несмотря на шум боя, за спиной я услышал трескотню мотоциклетных моторов. Не думая, я подхватил свой ДП-27 и бросился навстречу мотоциклистам. Пробежал метров пятнадцать-двадцать. Следом за мной бросился Василий Ионов с вещевым мешком, в котором мы переносили диски с патронами.

Пробежав десяток метров, я упал прямо на дорогу, и, установив пулемёт на сошки, прицелился.

Метрах в двухстах действительно показались немецкие мотоциклисты. Сколько их было я не видел – столб пыли скрывал всё, что было за второй машиной. Недолго думая, я открыл огонь.

Стрелял короткими очередями, вот только получалось у меня не очень – вместо очередей на три-пять патронов, выходили очереди на десять-пятнадцать патронов. Но и этого хватило. Первая же очередь легла под колесами первого мотоцикла, заставив «байкера» в глубоком шлеме дернуться в сторону, совершив неосторожное движение. Мотоцикл вильнул, и, слетел с дороги, чтобы потом остановиться – это красноармеец Ионов, из своей «трёхлинейки» застрелил водителя.

Я же к этому моменту перевёл огонь на второй мотоцикл. На этот раз прицел был взят правильно, и я двумя очередями перечеркнул и водителя, и пулемётчика, который прямо на ходу уже открыл ответный огонь.

В несколько очередей расстреляв первый диск, начинаю перезарядку. Вначале отсоединяю «стрелянный» диск. Кажется, делаю это всё слишком медленно…

Правой рукой сдвигаю щитик верхнего окна ствольной коробки вперёд и оттягиваю назад рукоятку затворной рамы…

Василий Ионов делает ещё один выстрел, и, пулемётчик с первого мотоцикла обвисает, запрокинув голову…

Схватив «свежий» диск, направляю вилку магазина в пазы упора и бью по дисковому магазину кулаком сверху, чтобы он стал в упоры и «захватился» защёлкой…

Оттянув рукоятку затвора, вновь жму на спуск.

Минуты, которую мы с Василием выиграли, хватило красноармейцам, чтобы развернуться и занять позиции для стрельбы в тыл. Через несколько секунд к моему пулемёту присоединился ещё один, а там и стрелки из винтовок подключились.

Вскоре стрельба прекратилась, а на дороге и возле неё застыло пять «Цундаппов» с колясками и установленными на них ручными пулемётами МГ-34.

План немецкого командира был прост и понятен – пока основные силы русских ведут бой с окопавшими немецкими пехотинцами и артиллеристами, а также немецкими танкистами, которые попытались атаковать, гитлеровские мотоциклисты должны были обойти противника, и, сравнительно малыми силами, установить пять ручных пулемётов на высотке, организовав перекрёстный огонь. На их несчастье, тут уже оказались мы и заметили врага, встретив его огнём.

Впрочем, не стоит думать, что эта перестрелка закончилась без потерь – ещё трое красноармейцев из нашей роты погибло. Погиб и возница. Шальной пулей убило и лошадь. Красноармейцы тут же начали перегружать раненых на две другие повозки. Я помогал. К счастью, на одной из санитарных телег обнаружил и Артёма. К моему удивлению, он пришёл в себя, да и меня узнал – улыбнулся мне в лицо своей белозубой улыбкой и что-то прошептал.

На поле бой всё разгорался и разгорался. Присмотревшись, я заметил, что вторая «тридцатьчетверка» уже тоже горит. Но танкисты продолжали стрелять, и поочередно, как-то расчётливо что ли, подбили обе «тройки».

Пользуясь этим, начали разбегаться пехотинцы.

-По дороге прямо! Первый поворот налево, в лес! – Начал, наконец, старшина командовать, указывая направление движения вознице. – Поляков! Вперёд с пулемётом! Остальные тоже!

Командовал старшина Нефёдов «не по уставу», но «по сути» - всем было понятно, что и как делать.

Мы с Ионовым в легком темпе побежали вперёд, вскоре перейдя на шаг. Ручной пулемёт висел у меня на правом плече, стволом параллельно земле, позволяя, в случае чего, открыть огонь с двух рук. Получится ли у меня так попадать – вряд ли, но напугать, в случае чего, смогу…

С каждым шагом мы удалялись от поля боя, и, с каждым шагом, шум боя приближался к нам.

Вскоре мы оказались у того самого перекрестка, где положили немецких кавалеристов. Их тела так и лежали на дороге. Повинуясь команде старшины, я повернул налево на перекрестке и ускорил шаг – впереди показался спасительный лес…

На опушке мы разделились – группу из пяти человек, вместе с моим пулемётом оставили тут же, собирать отступающих с поля боя бойцов. Старшина же повёл людей дальше…

Несколько раз мы останавливали одиночных бойцов. Некоторые из них были без оружия. Кто-то, наоборот, потеряв своё оружие, умудрился обзавестись трофейными карабинами. Нас бойцы были рады видеть.

А вскоре я увидел группу из десятка бойцов. Шли они более-менее организованно, но, то и дело, поглядывая назад. Что бросилось в глаза, так это то, что красноармейцы несли на двух расстеленных плащ-палатках раненых или убитых.

Присмотревшись, в одном из бойцов я узнал старшину Белоусова – того самого, кому полковой комиссар вручил знамя на хранение.

-Товарищ старшина! Сюда! – Прокричал я, привлекая внимание.

Бойцы осторожно начали озираться по сторонам, а старшина вскинул ствол своего ППД в нашу сторону.

Я приподнялся и махнул рукой. Старшина кивнул. Бойцы поспешили к нам.

Белоусов был рад, увидев знакомые лица. А я всматривался в лица тех, кого красноармейцы несли на плащ-палатке. Первого несли незнакомого танкиста – его я опознал по темно-синему комбинезону и ребристому танковому шлему. А второго… Фоменко.

Лицо полкового комиссара было залито запекшейся кровью, а голова и обе ноги перемотаны бинтами. Сам полковой комиссар был в сознании…

Глава 25

Долго лежать на опушке леса не пришлось – минут двадцать, и, на дороге появились гитлеровцы. Немного – десятка полтора солдат, во главе с молодым офицериком, на голове у которого была мятая фуражка. Что примечательно, этот самый немецкий офицер был вооружен советским автоматом.

Увидев ППД, висевший на груди у немца, меня словно переклинило – я подготовил ДП к бою, и, ни говоря никому ни слова, открыл огонь.

Что характерно – первая же очередь достигла своей цели: сразу двое гитлеровцев, среди которых был и офицер, изломанными куклами повалились в дорожную пыль. Справа от меня сразу же открыл огонь из своей «трёхлинейки» Василий Ионов. Его пуля тоже настигла свою цель – солдат противника, который нес на плече