Агнес - Хавьер Пенья
5. Смирись с тем, что придется бежать одному. Пятый завет всегда самый важный. Пускаться в бега в чьей-то компании бессмысленно: даже не пытайся гармонизировать ритмы. Один из вас неизбежно будет двигаться быстрее, ему придется ждать. Побег как сама жизнь, главный мотив бежать — давайте не будем себя обманывать — оставить всех позади.
6. Смирись с тем, что потеряешь работу. Будь ты даже госслужащий, все равно лишишься должности по причине постоянного отсутствия на рабочем месте без уважительной причины. В этом лучшая часть истории: твоя дерьмовая работа тебя не догонит. Поверь мне, скучать ты по ней не будешь.
7. Смирись с тем, что, если ты не слишком коммуникабельный, тебе за несколько недель может не представиться ни единой возможности с кем-нибудь по-настоящему пообщаться. А теперь подумай, чем помогла тебе вся твоя болтовня в течение всего твоего ничтожного существования. Подумай, почему многие религии говорят о постижении Бога путем молчания.
8. Смирись с тем, что, как бы быстро ты ни бежал, от себя не убежишь. Ты будешь с самим собой при каждом шаге, будешь слышать свой голос, как только откроешь рот, тебя будут терзать твои собственные демоны. Ты сменишь имя в пути, но тот, кем ты станешь, не обманет того, кто ты есть.
9. Смирись с тем, что, коль скоро смерть свою ты всегда несешь с собой и коль скоро в этой истории ты не кто иной, как Тед Хьюз, смерть не останется дома. Смерти не нужны мессенджеры.
10. Смирись с тем, что до Москвы ты не добежишь, но это к лучшему, поскольку тогда не придется думать, что ты будешь делать, когда там окажешься, а также задаваться вопросом, есть ли в этих заповедях хоть какой-то смысл.
7. История Ургуланилы
Сент-Эмильон (Франция), март 2013 года
Форет утверждает, что место действия седьмого фрагмента его биографии — некий винодельческий городок на юге Франции, а время — пять месяцев спустя после того, как он пустился в бега, покинув Нату и Анн-Мари. Он говорит, история эта начинается со слов женщины, которая сообщает, что радиатор в ванной комнате гостиничного номера, древний шумный рыдван, включаясь, звучит в точности как «Рапсодия в стиле блюз» Гершвина. Он говорит, этого будет достаточно, чтобы составить некоторое представление об этой женщине.
Она изучала искусство в колледже Святого Мартина. Она упомянула об этом, едва они познакомились. Она потягивала бордо по девять евро за бокал. Он поинтересовался, богатенький ли у нее папочка, и она рассмеялась.
Теперь, в гостинице, она кажется ему такой высокой, что он пугается. Он ощущает себя в шкуре Клавдия в сериале «Я, Клавдий», которого вынуждали жениться на женщине огромной, как лошадь. Он предполагает, что она тоже чувствует его замешательство, но, должно быть, уже привыкла к подобной реакции. Она возвышается над ним на несколько сантиметров, причем даже теперь, босиком.
По его словам, когда она тем вечером слезла с табурета у барной стойки, где они познакомились, взгляд человека, которому предстояло стать Луисом Форетом, совершил путешествие в один конец, как на канале «Дискавери». Занятный эффект, потому что, пока она сидела, выглядела вполне себе нормальной девушкой. Нет, он не хочет сказать, что она ненормальная, что она монстр или вроде того, потому что все совсем не так. Можно даже утверждать, что у нее красивое лицо. Если, конечно, удастся его рассмотреть.
В гостиничном номере она набирает ванну. Вода горячая, чуть не кипяток, так что человек, которому предстоит стать Луисом Форетом, чувствует жар даже из соседнего помещения. И размышляет о том, что ей наверняка необходима вода более горячая, чем другим людям: прогреть такой длины конечности — вовсе не шутка. До кончиков пальцев кровь добирается, но на это требуется время. На улице льет дождь, на темных пустых улицах холодно. Сбор винограда закончился несколько месяцев назад, и городок затих, умирая от скуки. Таким он нравится ему больше. К тому же сейчас все подешевело. Если бы город кишмя кишел туристами-толстосумами, которые только и делают, что дегустнруют вина и сплевывают, он бы удрал оттуда, уверяет он, — ну да, именно что удрал.
Высокая девушка в баре сказала, что хочет увидеть монолитную церковь Святого Эмильона. Это единственная причина, по которой она решила здесь задержаться, вино ей до лампочки. Она говорила это, потягивая бордо — гоняла его во рту, на дув щеки, что выглядело несколько пошловато. Еще она упомянула, что ей нравятся вещи, состоящие из цельного куска, как та церковь. Человек, которому предстояло стать Луисом Форетом, в ответ на это сказал, что в таком случае он ей точно не понравится. Ну, сказала она, монолитная церковь высечена в скале, и уникальной ее делает интерьер. Тут до него дошло, что все уже решили за него.
Это решение и привело ее в ванну его гостиничного номера. В данный момент он раздумывает над тем, поместится ли она там с ногами такой длины или же заденет радиатор и тот свалится в воду. В этом случае древний обогреватель начнет исполнять «Рапсодию в стиле блюз» на подводных амперах. Вот тогда все и накроется.
Человек, которому предстоит стать Луисом Форетом, прожил в Сент-Эмильоне уже неделю, но монолитную церковь пока не посетил. Ему это и в голову не приходило. Зато он посетил несколько винных погребков, куда пускали бесплатно. В винотеках его уже заприметили: знали, что он дегустирует, но ничего не покупает. Причем знали с самого начала, потому что вино он не выплевывал, просто глотал, не пытаясь распробовать.
Немного странно, когда незнакомая женщина идет с тобой в номер и собирается принять там ванну, разве что она уже успела заняться с тобой сексом. Однако первое, о чем она спросила, войдя в номер, — можно ли принять ванну. Он ответил: а почему нет? Он полагал, что за ванной последует секс. Едва она разулась, он заметил, что ноги у нее пахнут. Так что, по его словам, принять ванну было явно неплохой идеей.
Для посещения монолитной церкви требовалось купить билеты в туристическом бюро. Туда, дескать, попасть можно только с экскурсией и так далее и тому подобное. В общем, просто взять и пойти туда нельзя. Он был в курсе, хотя
