Ремарк. «Как будто всё в последний раз» - Вильгельм фон Штернбург

внутренне посмеялся над собой. Простая мысль, что они такие же люди, как и мы, потрясла меня. Но фактом было то, что я об этом просто никогда не думал». В другом рассказе жестянщик Иоганн Барток уцелеет в боях, но попадет в плен длиною в пятнадцать лет, и плен этот не только сделает его совсем седым, а фотографию молодой жены совершенно поблекшей — он разрушит семейную жизнь, которая и началась-то всего за пару месяцев до беспощадной войны. В пятой истории друг детства Аннеты приезжает с фронта в отпуск «подтянутым, стройным и загорелым», предлагает ей руку и сердце, сразу же после свадьбы отправляется на фронт и видится ей героем, участником «смелых атак», защищающим свое Отечество. Через четыре недели молодой муж погибнет, его образ постепенно сотрется в памяти Аннеты, но в какой-то момент оживет с новой силой. И тогда, разыскав его боевых товарищей и слушая их рассказы, она поймет, «какой же на самом деле была война». Герой другого рассказа, Карл Брегер, отправляется после войны в те места, где лет десять назад шли ожесточенные бои и где он, унтер-офицер, выскакивал из окопа с криком: «В атаку!» Долго бродит он по изрытым взрывами полям с остатками проволочных заграждений, пока не останавливается перед одним из обелисков с надписью, говорящей о Gloire и Victoire — о славе и победе. «Это не вся история, нет, совсем не вся, — говорит он своему спутнику. — Но они правы, что ставят памятники, потому что нигде не было столько страдания, как здесь. Только одно они забыли: “Это не должно повториться! Вот этого не хватает”». Йозеф Тидеман, в мирной жизни сельский хозяин, находился в блиндаже, когда в накат его попал снаряд и унтер-офицер оказался под завалом. Следствием тяжелой контузии была потеря памяти. Прошли годы, прежде чем жене Йозефа удалось привезти его на то место, где с ним случилась большая беда. Двигаясь там по земле ползком и нащупав спасшую его когда-то балку перекрытия, он вновь обретает память. Вспоминать, помнить, не забывать об уроках страшной войны — вот что Ремарк хочет сказать читателям.

Уходит в историю и 1930 год, а страсти вокруг фильма «На Западном фронте без перемен» не утихают. 26 января 1931 года Немецкая лига за права человека проводит в Берлинском зале имени И. С. Баха митинг с призывом высказаться на тему «Ремарк и действительность». С протестом против запрета фильма выступают Генрих Манн, Кете Кольвиц, Карл Цукмайер и другие деятели немецкой культуры. В то же время участники митинга единодушно отмечают, что фильм дает лишь слабое представление о фактически происходивших на фронте событиях. На этом фоне «сенсацией вечера», по выражению Томаса Шнайдера, становится письменное заявление Ремарка, которое зачитывает один из участников митинга.

И это действительно сенсация: Ремарк, месяцами хранивший молчание, впервые выступает в публичном поле. «Я долго искал объяснение тому, как стало возможным, что люди, прошедшие войну, спустя двенадцать лет могут так решительно разойтись в оценке реальности войны. Даже самые тяжелые переживания, будучи преодоленными, приобретают отблеск героического авантюризма. Никто не захочет и не сможет приуменьшить то, что свершили немецкие солдаты. Однако необходимо со всей решительностью препятствовать тому, чтобы воспоминания об этих свершениях использовались теперь односторонне, чтобы война прославлялась и, как следствие, забывались принесенные ею неисчислимые бедствия и страдания». Это уже не тактические формулировки, а слова, которые точнее, чем все предыдущие высказывания, указывают на «тенденцию» романа. Это не поношение тех, которые сражались и гибли на фронтах, но призыв покончить с «прославлением того, что происходило между годами 1914-м и 1918-м.

Снова приковав к себе внимание, Ремарк по-прежнему избегает любых обсуждений своей личной жизни. Он, как и прежде, ездит по Европе, пишет рассказы для американского журнала и узнает, что в конце апреля «Возвращение» выйдет отдельной книгой. Маршруты его вояжей по континенту столь же разнообразны, как и его спутницы. Время на юге Франции он делит между Юттой и Рут Альбу. В Нордвейке-ан-Зее отдыхает с Бригиттой Нойнер. Чести пребывания в Гейдельберге удостоена Рут Альбу. А вот с кем он в Ротенбурге-об-дер-Таубер, не знает никто. В Монте-Карло он среди тех, кто наблюдает, как лучшие автогонщики мира ведут борьбу за Гран-при Монако, и играет в рулетку. В Каннах и на мысе Антиб он наслаждается отдыхом среди великосветского общества. В Лейдене он попадает в автоаварию — без серьезных последствий.

Но история повторяется: кочевая жизнь с любовными перипетиями не приносит покоя. Более того, она вызывает душевный кризис. «Вот уже два года я живу, испытывая приступы тяжелой депрессии и отчаяния, — унылым, самообличительным тоном сообщает он в июне 1931 года писателю Эмилю Людвигу с побережья Северного моря, — я бегу от людей, от самого себя, бегу от жизни, мне недостает цельности, ясности, положительности, обрести эти качества во всей их полноте трудно, да, пожалуй, уже и не успеть...» Весной он начал новый роман, но своей работой недоволен, прекрасно, впрочем, понимая, что при его разъездах и ночных пирушках большие перерывы в работе неизбежны, а сосредоточиться за письменным столом очень нелегко. Чувство вины, сомнения в творческих способностях — вот откуда подавленность духа. Рукопись озаглавлена женским именем — «Пат». Вскоре он перепишет все заново...

Политическая обстановка в Германии тоже не внушает оптимизма. В июле — обвал в банковской системе. В конце года число безработных достигает 5,6 миллиона, правительство держится на плаву лишь благодаря чрезвычайным декретам, между коммунистами и национал-социалистами разгораются настоящие уличные бои. Из рядов буржуазных партий тоже все громче звучат призывы к установлению тоталитарного режима.

Рут Альбу настойчивее других предупреждает Ремарка о надвигающейся опасности, торопит покинуть Германию. Они вместе отправляются в Тессин подыскать для писателя новое пристанище. Находят его в нескольких километрах от Асконы. Особняк прильнул к склону горы, с просторной террасы открывается вид на Лаго-Маджоре и два островка, «Isole di Brissago», с небольшим замком, который построил себе Макс Эмден, некогда владелец огромных универмагов, а теперь влюбленный во все прекрасное отшельник. Слева, у подножия гор, приютилась окутанная голубоватой дымкой Аскона, справа, над селением Ронко, блестит шпиль «итальянской» церкви. Жаркое южное солнце, лазурь бездонного неба — поистине волшебный пейзаж. Ремарк покупает виллу за 80 тысяч франков. В «Каса Монте Табор» он будет жить на протяжении почти сорока лет, с частыми, иногда очень длительными отлучками. Навсегда он покинет виллу в карете «скорой помощи», которая повезет его в Локарно.

Пока же, находясь в Берлине, он поручает дамам обставить ее. Приобретая мебель, белье, предметы домашнего обихода,