Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Лев Борисович Каменев. [РГАСПИ]
Понятно, какая у Рудзутака роль: приглядывать за Сталиным в Секретариате и Оргбюро, дополнять или поправлять по необходимости сообщения генсека на встречах правящей семерки. Заметим, у Каменева в Политбюро – твердое большинство. Помимо Зиновьева и Сталина на мнение Льва Борисовича ориентируются оба протеже Ильича – Томский с Рыковым. Потенциальный возмутитель спокойствия – Троцкий – по обыкновению, в гордом одиночестве. И вроде бы все нормально, все страхи Ленина о расколе и фракционной борьбе беспочвенны.
В Баку ситуация сродни московской с той разницей, что тут аналогичное твердое большинство в 1922 году после почетной ссылки Н.Н. Нариманова сплотилось вокруг местного генсека – Кирова. Но, как и в столице СССР, в Азербайджане ключевая должность та же – член высшей партийной коллегии, с марта 1922 года Президиума ЦК АКП (после слияния Политбюро и Оргбюро). Не случайно Мироныча поспешили ввести в состав азербайджанского Политбюро на первом же пленуме ЦК в августе 1921 года. Членство в высшей инстанции обязательно. А дальше все решал личный авторитет. Каменев выдвинулся благодаря своему положению, и формальному, и неформальному, заместителя вождя. Кирову возглавить республику помог статус независимого беспристрастного арбитра.
Если продолжить сравнение, то у Кирова обнаружится много общего со Сталиным. Оба – генеральные секретари разных ЦК, оба заняты во всех трех коллегиях – Секретариате, Оргбюро (Киров до марта 1922 года), Политбюро. И проблемы, ими решаемые, тоже по большому счету одинаковы: кадры, бюджеты, реорганизации, имущество… Так что Мироныч очень хорошо понимал коллегу из ЦК РКП(б). Кстати, у него с 1922 года, как и у Сталина, в Секретариате два товарища, два «ответственных» секретаря – азербайджанец Эюб Ханбудагов и русский Петр Чагин. Таким образом, единоначалие нашего героя в Секретариате ЦК АКП длилось чуть более полугода. Оно же, верно, обусловило и появление полуофициальной приставки «генеральный», указывавшей на особый статус одного из трех секретарей ЦК АКП.
Ян Эрнестович Рудзутак. [РГАСПИ]
Впрочем, это не все. Имеется и другая параллель. Как Каменев не мог обойтись без совета, влияния, поддержки Григория Зиновьева, так и Киров нуждался в Григории Орджоникидзе. По многим, очень многим трудным вопросам он старался проконсультироваться с Серго.
Из разговора Кирова с Орджоникидзе по прямому проводу, август 1921 года:
«– Вчера пленум подавляющим большинством голосов постановил просить Кавбюро о пересмотре решения в отношении отзыва всех, кроме Каминского. Одновременно просит об этом Цека. Второе. Говорил ли с Москвой? Будем ли проводить кампанию об Экономбюро или будем ждать ответа из Москвы?
Григорий Евсеевич Зиновьев. [РГАСПИ]
– Здравствуй, Мироныч. По-моему, ни в коем случае… не пересматривать, а немедленно провести в исполнение. С Москвой ещё не говорил. Кампанию об Экономбюро проводи…
– То настроение, которое наблюдалось вчера, говорит о том, что наше постановление не будет проведено в жизнь. Большинство Цека может отказаться это выполнить.
– Цека не имеет право обсуждать право не проводить в жизнь. Дело это не Цека, а тех лиц, на которых постановлено. В случае невыполнения надо поставить вопрос об исключении их из партии…
– Все это верно. Но при формальной поддержке Цека, которая формально вправе возбудить какое угодно ходатайство, здесь поднимется на этой почве невероятная буча. А людей у нас свежих нет. Как тут быть?
– Тогда не надо было поднимать вопроса. Уступка теперь, это значит ликвидировать Кавбюро… Я считаю абсолютно недопустимым… уступку им. И немедленно поставить вопрос об исключении из партии их, если они не исполнят…»[228]
В ноябре того же года в период переизбрания Бакинского совета состоялся не менее красноречивый обмен телеграммами.
Киров:
«Тов. Орджоникидзе.
В рабочих районах выборы закончились. Прошли блестяще. Вопрос о председателе совета осложнился. Кандидаты – Варейкис и Крылов. Оба не имеют определенного большинства. [В] связи [с] этим идет борьба [в] ЦК. Мусульмане во главе [с] Мусабековым и Рухулой [Ахундовым] почти все против Варейкиса, что ещё больше осложняет дело. Сообщи срочно твое мнение»[229].
Орджоникидзе:
«Баку. Тов. Кирову. Тебе виднее».
В итоге 28 ноября ЦК постановил «утвердить т. Крылова» В.С., которого Баксовет 2 декабря 1921 года и избрал председателем, а И.М. Варейкиса – заместителем[230].
Из «служебного донесения», март 1922 года:
«Дорогой Серго,
Как я уже сообщал тебе, положение здесь, в общем, ничего.
1. Крики относительно голода в Азербайджане сильно… преувеличены… Наркомпрод обеспечен хлебом до конца апреля… дал задание… свести расходование хлеба до 35 тысяч в месяц – максимум.
2. С саранчей, видимо, кое-как справимся. Помогает Москва кое-чем, кое-что достанем здесь…
5. Здесь организуется акционерное товарищество, устав которого тебе посылаю на заключение. По-моему, надо как-нибудь наладить торговлю, а то расхищение идет форменное. Купцы – акционеры помогут…
7. Жду ответа по поводу акциза на нефть…
9. Султанов здесь порядочно набезобразничал с посылкой членов АКП. По-моему с ним в Закбюро ничего не выйдет…
Сообщи, как с организацией Групра»[231].
И ещё одна аналогия. Между Нариманом Наримановым и Львом Каменевым. Оба предпочитали руководить республиками из Совнаркома, обеспечив за собой большинство в Политбюро. А если большинства нет, то, как уведомлял Киров Орджоникидзе в августе 1921 года, «старик отказывается работать»[232]. В отличие от азербайджанского «Старика», преемник «Старика» московского, то есть Ленина, по поводу и без повода в отставки не подавал. Каменев умел ладить с людьми и добиваться нужного результата, не прибегая к угрозам и шантажу. Одна беда: он слишком часто прислушивался к рекомендациям друга, Григория Зиновьева.
В сентябре 1923 года лидер Петросовета вздумал в преддверии грядущей революции в Германии внедрить в Реввоенсовет СССР своего человека – М.М. Лашевича, чтобы тот взял на себя «наблюдение за военной промышленностью». С Троцким вопрос не согласовывался. Доклад о пополнении РВСР новыми членами (Пятаковым, Лашевичем, Орджоникидзе, Ворошиловым, Сталиным, Мураловым) быстро подготовил секретарь ЦК В.В. Куйбышев и 25 сентября представил на утверждение пленума, третий день заседавшего в Андреевском зале Большого Кремлевского дворца. Киров присутствовал и видел, как наркомвоенмор сначала выступил против, а когда его не услышали, демонстративно покинул зал.
Так неосторожное потакание желаниям Зиновьева спровоцировало то, чего боялся и пытался предотвратить запретами и резолюциями о единстве Ленин: фракционную борьбу за большинство внутри ЦК РКП(б). Политбюро, ведомое в отсутствие Каменева главой Петросовета, 27 сентября одобрило кандидатуру Лашевича «для постоянной работы по РВСР в Москве». В ответ Троцкий инициировал знаменитую дискуссию о «секретарском бюрократизме» и «новом курсе». Похоже, очень немногие, а возможно, лишь Сталин и Киров, будучи «генеральными секретарями», понимали подлинную суть процесса, запущенного с легкой руки
