Сергей Киров. Несбывшаяся надежда вождя - Константин Анатольевич Писаренко
Да, ЦК РКП(б) способен прекратить всякую «канитель» на нижестоящих уровнях. Но кто покончит с ней в самом ЦК РКП(б)? Увы, никто… И тогда произойдет следующее: чем дольше меньшинство будет атаковать и критиковать большинство, тем сильнее большинство во избежание паралича власти сплотится вокруг своего лидера и тем чаще беспрекословно станет голосовать за вносимые им предложения. Парадоксальный эффект. Оппозиция, борясь с диктатурой, фактически содействует её становлению и укреплению, уничтожая попутно основания для наличия какого-либо инакомыслия…
Хуже всего, естественно, Сталину. Коба – генсек, член Оргбюро и Политбюро ЦК РКП(б). От него зависит больше, чем от Кирова, рядового члена ЦК. И надо признать, Сталин предпринял все, чтобы не допустить простоя высшей партийной коллегии. Когда дискуссию осенью – зимой 1923 года развязывал Троцкий, он вместе со всеми противостоял Троцкому. Когда в течение 1924 года Каменев и Зиновьев с целью изгнать «склочника» Троцкого из Политбюро стали провоцировать того на ещё одну дискуссию, Сталин неизменно приходил военному наркому на помощь, мешая этой дискуссии разгореться. Даже не испугался вызвать огонь на себя, выступив 17 июня на курсах секретарей укомов с изумившей всех критикой Каменева за пустяковую опечатку в газете («нэпмановская» Россия вместо «нэповская»), а 19 августа написал заявление об отставке с поста генсека, намереваясь уйти из всех трех партийных коллегий. А Каменев и Зиновьев всерьез собирались заменить Сталина «за поворот на Льва» А.А. Андреевым. И все бы так и случилось, не застрелись 2 сентября 1924 года близкий Троцкому человек – личный секретарь М.С. Глазман…
Заявление И.В. Сталина об отставке со всех постов в ЦК РКП(б), 19 августа 1924 г. [РГАСПИ]
А что же Мироныч, лучший оратор партии? Лучший оратор партии молчал. К примеру, за три дня октябрьского пленума 1923 года наш герой не брал слова ни разу, чтобы сказать что-либо за или против оппозиционной «платформы». Куйбышев, Молотов, Мясников, Варейкис, Мирзоян, Орджоникидзе поднимались на трибуну. Всего сорок четыре человека. Но Кирова среди них не было. Не потому ли, что генсек из Азербайджана, убедившись на практике, что «склочная каша» и Политбюро раскалывать умеет, предпочел не углублять своим талантом, своим красноречием образовавшуюся линию раскола? Зато за резолюцию большинства, резолюцию Радченко, проголосовал. Она, в отличие от двух других вариантов, бескомпромиссно осудила поведение «фракции Троцкого». А именно такой вердикт и требовался, чтобы скорее покончить с дискуссией и разблокировать нормальную управленческую деятельность структур ЦК РКП(б)[233].
И точно так же проголосовало подавляющее большинство коммунистов во всей стране во время ожесточенной дискуссии, вспыхнувшей в декабре с подачи Троцкого. Скорее почувствовав, чем поняв, насколько опасна, губительна дискуссия для республики Советов, они предпочли во избежание чего-то совсем ужасного замолчать сами и заткнуть рот оппозиции, хотя та и обнажила перед всеми чрезвычайно важную проблему…
10. Сохраняя в партии душу Ильича
Поздним вечером 21 января 1924 года Киров прочитал уведомление, присланное из бюро Секретариата ЦК РКП(б): «По поручению тов. Сталина сообщается, что сегодня 21/1 в 2 часа ночи состоится экстренный пленум ЦК в помещении Президиума ЦИК-а СССР (ком. № 37)». Конечно, он уже знал причину срочного вызова в Кремль: в Горках умер Ленин. Ехать издалека ни ему, ни Орджоникидзе не пришлось. Оба, как и многие члены ЦК, находились в Москве как делегаты XIII партийной конференции (16–18 января), что подвела черту под тремя месяцами первой большой дискуссии.
Сообщение бюро Секретариата ЦК РКП(б) о созыве экстренного пленума членов ЦК, 21 января 1924 г. [РГАСПИ]
Той ночью в кремлевском зале ЦИК собралось более полусотни человек. Все со скорбными лицами. Бухарин, Дзержинский, Ворошилов, Калинин, Микоян, Куйбышев, Сокольников, Орахелашвили… Серго с Кобой… Каменев с Зиновьевым – за главных. Отсутствовал Троцкий, на днях уехавший на лечение в Сухуми… Видимо, пленум завершился быстро. Правящая тройка огласила по пунктам заготовленный заранее перечень неотложных решений. Члены и кандидаты в члены ЦК (39 человек) проголосовали за. Представители ведомств – Муралов (московский гарнизон), Енукидзе (секретарь ЦИК), Чичерин и другие – ознакомились с данными им поручениями, после чего собравшиеся разошлись.
«Дорогая Маруся, вчера похоронили Ильича. Подробности найдешь в газетах или расскажут приехавшие. О настроениях писать нечего. Ты их должна понять. Пишу эти несколько строк только для того, чтобы ты не беспокоилась…» – сообщил Киров жене 28 января. Он «думал» вернуться «при первой возможности… в конце… недели». Однако три внеочередных пленума подряд (29 и 31 января, 3 февраля) задержали в Москве нашего героя на целую неделю…[234]
«Ленин умер… Он только вчерне успел закончить гигантскую работу. Он заложил фундамент будущего социалистического строя. Каждый из нас… чувствует руководящую руку Ильича. И если мы сумеем сохранить в партии душу Ильича, то мы доведем его постройку до конца… У нас надежный, проверенный партийный компас, и мы дорогу найдем…» – так заявил Киров на открытии в Баку партийного клуба 22 апреля 1924 года[235].
Спустя месяц в Москве состоялся XIII съезд партии (23–31 мая), который исполнил наконец волю пролетарского вождя, выраженную в знаменитом письме к съезду 1922 года: «В первую голову я ставлю увеличение числа членов ЦК до нескольких десятков или даже до сотни… Мне думается, что 50—100 членов ЦК наша партия вправе требовать от рабочего класса». Форум избрал в ЦК пятьдесят три человека. По мнению покойного лидера, «такая вещь нужна… для поднятия авторитета ЦК» и уменьшения «опасности раскола от какой-нибудь неосторожности». О степени влияния подобной меры на авторитет судить трудно. А вот уберечь от межфракционных усобиц ЦК ни полсотни, ни сотня, ни двести новых членов никак не могли. Увы, Ильич приносил стратегические интересы в жертву тактическим. Рабочие в таком количестве в ЦК Ленину потребовались ради одного – нейтрализовать не очень надежную старую гвардию, растворить её среди волны неофитов. Легко спрогнозировать голосование неопытных новичков от станка. Большинство пойдет за кумиром, за вождем, за Лениным, не за его соратниками…
А чем реально обернулась ленинская инициатива для государства? Рост членов ЦК даже до пятидесяти трех повлек за собой и рост числа лиц, заседающих в высших партийных коллегиях. В Политбюро стало вместо четырех кандидатов шесть, в Оргбюро вместо семи членов – одиннадцать и вместо трех кандидатов – шесть, в Секретариате отныне «принципиально руководили» не трое, а пять секретарей. По цепочке тот же процесс затронул и регионы. В ЦК АКП в феврале 1922 года четвертый съезд избрал двадцать пять членов и двенадцать кандидатов, а шестой форум в мае 1924 года – тридцать пять членов и восемнадцать кандидатов. Президиум ЦК АКП «подрос» ещё в марте 1922 года: если в Политбюро и Оргбюро «трудилось» по пять человек,
