Белая Богиня - Роберт Грейвс
Плутарх в «Римских вопросах» интересуется, почему римляне не вступают в брак в мае, и совершенно правильно отвечает: «Не оттого ли, что на этот месяц выпадает величайший обряд очищения?» Он поясняет, что именно в этом месяце куколок, называемых «argeioi» («белые человечки»), бросали в реки, творя жертвоприношение Сатурну. Овидий в «Фастах» говорит о пророчестве по поводу замужества его дочери, которое дала ему жрица Юпитера: «До июньских ид [то есть до середины месяца] да не ожидают счастья женихи и невесты. До тех пор пока мусор, выметенный из храма Весты, желтые воды Тибра не унесут в море, мне воспрещается расчесывать кудри, что обрезала я коротко в знак траура, стричь ногти и надлежит воздерживаться от объятий моего супруга, хотя он и жрец Юпитера. Не спеши. Твоей дочери скорее посчастливится в браке, когда огонь Весты будет гореть на алтаре, прошедшем обряд очищения»[196]. Неблагоприятные дни завершались пятнадцатого июня. В Греции месяц, приносящий несчастье, начинался и заканчивался чуть ранее. Согласно Созомену, церковному историку V в. н. э., на это же время приходились мамврийские празднества, включавшие в себя ярмарку и сопровождавшиеся таким же запретом на новые одеяния и проявления чувственности; целью их было все то же омовение и очищение священных образов.
В валлийской мифологии боярышник принимает образ коварного повелителя великанов, Испададдена Пенкаура, отца Олуэн («Девы Белой Тропы»), еще одного воплощения Белой богини. В «Повести о Кулухе и Олуэн» – Кулух получил такое имя потому, что родился в свином загоне, – великан Испададден чинит всевозможные препятствия браку Кулуха и Олуэн и требует от жениха в качестве свадебного выкупа тринадцать сокровищ, добыть которые совершенно невозможно. Великан жил в замке, охраняемом девятью привратниками и девятью сторожевыми псами: и те и другие символизировали силу заклятия, запрещавшего браки в боярышниковом месяце.
Вырубке древнего боярышника в Ирландии неизменно сопутствуют самые ужасные несчастья. Э. М. Халл в «Фольклоре Британских островов» приводит два подобных случая, которые произошли в XIX в. Виновные навлекли на себя страшную кару судьбы: потеряли весь свой скот, всех детей и все имущество. В работе «Исторически значимые боярышниковые деревья на Британских островах», основанной на обильных документальных материалах, Воэн Корниш[197] пишет о священных боярышниках, которые росли в Древней Ирландии над источниками. Примером может служить «боярышник святого Патрика» в местечке Тинахели, в графстве Уиклоу, где «адепты этого культа четвертого мая приходили к источнику, обходили его кругом с подобающим благочестием, а затем отрывали лоскутки от своих одежд и вешали их на ветви боярышника». Затем он добавляет: «Церемония эта совершается в День святой Моники, однако я не вижу между ними связи». Разумеется, поскольку День святой Моники по новому стилю приходится на пятнадцатое мая по старому стилю, когда-то это был обряд в честь начала боярышникового месяца. Адепты отрывали клочки своих одежд в знак траура и с целью умиротворить боярышник.
В таком случае боярышник – древо насильственно навязываемого целомудрия. Его месяц начинается тринадцатого мая, в разгар его цветения, и заканчивается девятого июня. Однако необходимо отличать аскетический боярышник культа богини Кардеи от более позднего оргиастического боярышника культа богини Флоры. В обрядах в честь Флоры берет начало средневековый английский обычай утром первого мая выезжать в лес за цветущими ветвями боярышника и танцевать вокруг майского дерева[198]. Для многих мужчин цветы боярышника в сильной степени ассоциируются с женской сексуальностью, поэтому в Турции ветвь боярышника считается эротическим символом. Воэн Корниш доказывает, что этот культ Флоры в конце I в. до н. э. принесли на Британские острова белги, участники второго завоевания, и что прославивший Гластонбери колючий куст, который цвел пятого января (на Рождество по старому стилю) и который срубили пуритане во время революции XVII в., был почковой мутацией боярышника. Монахи Гластонберийской обители сохранили его и нашли оправдание обрядам в его честь, а дабы пресечь оргии вокруг боярышника, который обыкновенно расцветает не ранее Майского дня (по старому стилю), сочинили морализаторскую небылицу о посохе Иосифа Аримафейского и о терновом венце.
Вероятно, старый куст, который вырос на месте, где впоследствии возвели собор Святого Давида, был боярышником оргиастического культа; его существование могло бы объяснить таинственное безотчее рождение святого Давида.
D – Duir (Дуб)
Седьмое дерево – дуб, дерево Зевса, Юпитера, Геракла, Дагды (главы древнеирландского пантеона), Тора и всех богов-громовержцев, Иеговы (настолько, насколько он был «Эль» – «Богом», являвшим себя пророкам), а также Аллаха. Нет нужды распространяться о королевском достоинстве дуба: большинство читателей знакомы с размышлениями сэра Джеймса Фрэзера о приносимом в жертву в середине лета Немийском царе дубовой рощи[199], изложенными в труде «Золотая ветвь». Костры середины лета всегда разводят на дубовых поленьях, священный огонь в римском храме Весты всегда питали дубом, а трением добывали огонь всегда из дубового бревна. Говоря в поэме «Битва деревьев» о дубе «Повсюду зовется / Он „стражем ворот“», Гвион имеет в виду, что двери обычно изготавливаются из дуба, самого прочного и крепкого дерева, и что
