Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

К р ы с о л о в. Встань, Йорген!

Йорген недоуменно смотрит на крысолова.

Встань, Йорген! Я прошел много стран, повидал много городов. И потому говорю тебе: встань! Негоже стоять на коленях.

Йорген продолжает смотреть на крысолова.

Твои Кетхен и Лора не слышат тебя. Они спят. А если б и услышали, Сэпп Йорген, было бы еще хуже: мужчина, стоящий на коленях, — неполноценный мужчина.

Йорген не шевелясь смотрит словно бы сквозь крысолова.

Хочешь, Йорген, я раскрою тебе тайну? На двоих отпущена определенная мера любви, ни больше, ни меньше. Не люби чересчур пылко, если хочешь, чтобы любили тебя, иначе ты один исчерпаешь любовь, предназначенную для двоих. Безмерность любви, которую ты расточаешь, сводит на нет любовь, обращенную к тебе самому. Послушайся крысолова, я многое повидал на своем веку. Будь каким угодно, только не допускай, чтобы женщина владела тобой, — ты владей женщиной! Будь каким угодно, только не злым! Это ни к чему, рыболов. Но если ты добр, уходи! Встань, Йорген!

Куранты отбивают час пополуночи. Йорген не шелохнулся.

Прощай, Йорген! Плохи твои дела. Счастливым тебе не быть, а, впрочем, так ли уж это важно? Счастье — не самое главное. Может, ты рожден для чего-нибудь лучшего, раз уж не рожден для счастья. (Уходит.)

Й о р г е н (после паузы). Кто вам сказал, что этот проклятый смех смолкнет в моих ушах? А коли не смолкнет — горе тебе, Лора, горе тебе, Кетхен!.. Мой дрозд мертв, я лишился всего, что у меня было. Остался лишь смех…

СЦЕНА СЕДЬМАЯ

Крысолов, А г н е с.

Ночь. У окна  А г н е с.

К р ы с о л о в (поет).

В прекрасную ночь весною

мне долго не спалось,

я думал о прошедшем —

как тяжко мне жилось!

А лунное сиянье,

шальной мечтой маня,

вело по новым землям…

Январь застиг меня.

(Стучит в окно.) Агнес…

В прекрасную ночь зимою

опять мне не спалось,

выл ветер за стеною,

вовсю трещал мороз.

Отважно я вьюгу встретил,

не испугала мгла,

и виделась дорога —

она к тебе вела…

(Стучит в окно.) Агнес… (Настойчиво.) Агнес!..

Окно распахивается.

А г н е с (пылко). Крысолов…

СЦЕНА ВОСЬМАЯ

К р ы с о л о в, Г о т т л и б  Ф р о ш, Б о н и ф а ц и й Ш т р у м м, К о н р а д  Р ё г е р, д в о е  п о с е т и т е л е й, ч у ж е с т р а н е ц, с л е п о й  м у з ы к а н т.

В трактире «У жаждущего». В углу  с л е п о й  м у з ы к а н т  играет на цитре. В глубине  д в о е  п о с е т и т е л е й  и  ч у ж е с т р а н е ц. Трактирщик  Р ё г е р  бесшумно снует среди столов, обслуживая посетителей.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Особенно шумно и весело в трактире «У жаждущего» бывает по воскресеньям после обедни, чужестранец.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Трактир «У жаждущего» всегда был самым известным и самым посещаемым в ганзейском городе Гаммельн.

Ч у ж е с т р а н е ц (неопределенно). Гм…

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Во всей округе не найти лучшего вина.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. А кухарка Черная Лиза так искусна, что кого угодно заткнет за пояс.

Рёгер заменяет опорожненные стаканы полными.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Что верно, то верно, дружище! Даже отцы города не пренебрегают твоим трактиром…

Р ё г е р (горделиво). У них свой стол, за которым только они и сидят. Они самолично снимают пробу, когда я откупориваю новую бочку… Им принадлежит веское и решающее слово по части кулинарии и общественного мнения… И произносят они его за своим столом, вон там… (Спешит дальше.)

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. В трактире «У жаждущего» заключаются торговые сделки…

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Потому что у осторожных и рассудительных граждан города Гаммельна только здесь и развязываются языки…

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Здесь же заключаются брачные союзы!

Ч у ж е с т р а н е ц. Вот как?!

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Потому что осторожные и рассудительные граждане города Гаммельна только здесь и начинают размышлять о чем-то, что смахивает на любовь, как воробей — на орла… (Смеется.)

Остальные ему вторят.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Да… вот каков трактир «У жаждущего», чужестранец… Вам это надо знать, коль скоро вы пожаловали в город Гаммельн.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Ежели гражданина города Гаммельна постигнет горе, он идет запить его к Конраду Рёгеру.

Ч у ж е с т р а н е ц. Этого кубышку-корчмаря зовут Рёгер?

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. О, это добряк! Щедро он расточает сокровища своего подвальчика.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. А случится радостное событие — у Конрада Рёгера опять же пирушка…

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Никто не умеет столь бурно разделить чужую радость, как он!

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Никто не умеет так отпраздновать крестины.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Точно это прибавление в его собственном семействе.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. И чужие именины — точно его собственные.

Входит  Г о т т л и б  Ф р о ш, оглядывает распивочную. Оба посетителя почтительно с ним здороваются, после чего Фрош направляется к магистратскому столу, садится. Подходит Рёгер, бесшумно его обслуживает.

Ч у ж е с т р а н е ц. Что это за важная персона?

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Член магистрата Фрош. Знаменитый столярных дел мастер.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Весь город Гаммельн пользуется его услугами, и не только Гаммельн, чужестранец!

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. В его мастерской работают шесть мастеровых.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. И сам Готтлиб Фрош, даром что член магистрата, прикладывает когда надо руку к делу!

Ч у ж е с т р а н е ц. Вот оно как.

Р ё г е р  ставит на магистратский стол вино, пьет за здоровье Фроша и убегает.

Вот это питух!

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. О, пить и не шуметь — в этом Рёгер не знает себе равных.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Да еще так и сыплет былями-небылицами… Умора!

Ч у ж е с т р а н е ц. Гм… Мастак…

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Коли захочет!.. Вообще-то он человек скромный.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Дело бы процветало — больше Конраду ничего не надо!

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Болтают, правда, о Черной Лизе, да разве есть у трактирщика время греховодничать…

Приглушенный смех.

В т о р о й  п о с е т и т е л ь. Свои дни и ночи, свои улыбки и слезы он отдает посетителям трактира…

Ч у ж е с т р а н е ц. Есть трактиры, где ссорятся и дерутся…

Рёгер, подойдя с наполненными в очередной раз стаканами, слышит реплику чужестранца.

Р ё г е р. Мои гости редко ссорятся и никогда не дерутся.

П е р в ы й  п о с е т и т е л ь. Это верно. Здесь все успокаивает и утешает… Иной раз люди заспорят, распетушатся, а завернут сюда — и вскоре их не узнать, ссоры как не бывало. И не потому, что поладили, не потому, что пошли на мировую. Назавтра, а может, еще и в тот же день, едва глотнут свежего воздуха — смекают: воз и ныне там! Но какое-то время… (мечтательно) какое-то время все виделось им в розовом свете.

Входит  Б о н и ф а ц и й  Ш т р у м м. Та же игра, что и при появлении Фроша. Штрумм тоже направляется