Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген
С л а в к а. Несомненно, сочинит.
Р у ж е н а. Он говорит, что надеется стать регентом церковного хора…
С л а в к а. Скажите, пожалуйста… (Затем многозначительно, отчеканивая каждое слово.) А пан Брожик не просил тебя сообщить мне все эти новости?
Р у ж е н а. Просил. (Вдруг смутившись.) Вернее… он только намекнул на это, мимоходом. С улыбкой… Ты не обижайся… но мне кажется, что он, негодник, как бы чуточку подтрунивал над тобой…
С л а в к а. Да уж надо думать.
Р у ж е н а. Хочешь, я ему надеру уши?
С л а в к а. Только не увлекайся. А то сделаешь больно.
Р у ж е н а. Ну, конечно… (Сентиментально, с пафосом.) Разве могу я причинить Карелу боль?
Издалека доносится жалобный, тоненький голосок флейты.
Ах, это он!
Славка встает.
Нет, нет, не закрывай окно!
С л а в к а. Не бойся. Сегодня не закрою. Сегодня это… (кивок в сторону окна) принадлежит тебе.
Р у ж е н а. Мне! (Поднимается со стула и, умиленная, слушает.)
С л а в к а. Надо же. Сначала — флейта. А потом — целый квартет. И все для тебя!
Р у ж е н а. Для меня! (Растроганно слушает флейту, которая воркует все назойливей; прижимая руки к груди.) Ах, как обнимались в лесу эти два молодых бука! (Поспешно.) Побегу скорей домой. Буду слушать у окна…
С л а в к а. Беги, беги. Все эти рулады возносятся к твоему окну, а тебя там нет.
Р у ж е н а. Бегу. Надену белую блузку, пусть видит, что я стою у окна. До чего я счастлива! (Дойдя до дверей, снова возвращается. Протягивает Славке обе руки.) Славка, Славка, я тебя не понимаю. Как ты можешь постоянно отталкивать от себя счастье! Ведь ты пойми — годы уходят…
С л а в к а. Отталкивать? Но ты же видишь, что отталкивать нечего… Подожди, я спущусь с тобой. Надо запереть входную дверь… (Снимает с крюка у двери ключ.)
Р у ж е н а. А меня сегодня встретило счастье…
С л а в к а (с более явственной иронией). Ну, торопись, торопись. Вон как оно разворковалось! Словно голуби стаями слетаются к твоему окну…
Р у ж е н а (уходя). Жаль, он не увидит, как я буду плакать у окна…
Славка, смеясь, что-то отвечает, но разобрать ее слов уже нельзя, так как дверь закрывается. Сцена какое-то время пуста. Флейта не перестает объясняться в любви. Свет месяца вдруг заливает всю комнату. Под окнами слышится говор и смех обеих девушек. Вечерний ветерок вздувает занавеску. Шум плотины усиливается. Доносится обрывок песни, — вероятно, это поет на реке молодой плотогон. Наконец раздаются шаги, дверь открывается, входит С л а в к а, за ней — В и л л и Р о ш к о т. Славка подходит к столу, оборачивается, вопросительно и холодно смотрит на Вилли. Вилли останавливается у дверей. Флейта смолкает.
С л а в к а (после паузы, строго). Зачем вы ходили возле нашего дома?
В и л л и. Возле вашего дома я не ходил. Просто шел мимо, вы как раз стояли у дверей с какой-то барышней, и та, глядя на месяц широко раскрытыми глазами, грезила о чем-то вслух…
С л а в к а (с прежней строгостью). Однако, сделав несколько шагов, вы повернули назад.
В и л л и. Да, когда барышня скрылась, я повернул назад.
С л а в к а. Почему вы со мной не поздоровались, когда проходили первый раз?
В и л л и. Сам не знаю. Так, что-то взбрело. Вероятно… вероятно, не хотелось нарушать поэтическое настроение вашей знакомой.
С л а в к а. А во второй раз?
В и л л и. Во второй раз… я хотел поздороваться, но вы первая сказали мне «добрый вечер».
С л а в к а (тише). Это правда.
В и л л и. Это неправда… (Отвечая на удивленный взгляд Славки.) Во всяком случае, — не вся правда… Вся правда в том… что вы сказали это так приветливо… по-товарищески…
С л а в к а. Во-о-о-от оно что?.. А дальше?
В и л л и. Ни слова не говоря, вы вошли в дом. Я — за вами, и тоже молчком. Вы стали подниматься по лестнице, я — за вами. И вот я здесь.
С л а в к а. И что же вы по этому поводу думаете?
В и л л и. Ничего особенного. По-моему, вы достаточно благоразумны и знаете, что делаете.
С л а в к а (с усмешкой). Какая рассудительность! (Недоуменно.) Однако так все же не поступают…
В и л л и (бесхитростно). Так поступают!
Славка стремительно поворачивает к нему голову.
Однажды во время войны в румынском городе Плоешти… на улице с весьма поэтичным названием… Страда Элена Доамна… летним вечером стояла рядом с виллой, у входа в ее сад, молодая, красивая женщина… Она первая поздоровалась с проходившим мимо юношей: «Bona çara!»[112] — и вошла в калитку. Затем стала подниматься по белым ступеням на крыльцо. Юноша следовал за ней…
Славка делает резкое движение рукой.
Нет, не швыряйте мне ничего в голову.
С л а в к а (удивленно). Вы так меня поняли?
В и л л и. Нет. Я не могу объяснить, как именно понял вас. Бывает… не успеешь вообразить себе какие-нибудь чудеса, как они уже творятся наяву. А потому откройся вместо вашей двери где-нибудь в конце улицы райские врата — я бы тоже ничуть не удивился и вошел в них… Сейчас вы думаете о том, что все это я вычитал в какой-то книжке. Вероятно, я кажусь вам изрядным простофилей, который, увидев реку, говорит — река…
С л а в к а (насмешливо продолжает). А потом замечает еще трубу пивоварни…
Оба смеются. Пауза.
В и л л и (неожиданно). Послушайте, Славка…
С л а в к а (пораженная). Славка?
В и л л и (в некотором замешательстве). Видите ли, ваше имя я услышал от той же взбалмошной барышни, которая декламировала месяцу. А назвать вас так я отважился потому… ну… (Подражая Рошкоту-старшему.) Потому, что отцы наши не один пуд табаку выкурили из одной трубки…
С л а в к а (уже весело). Да, но когда меня нашли в капусте, вас еще и в проекте не было…
В и л л и. Сдается, вы уже тогда швыряли в меня книгами! Имя Славка что-то уж очень мне знакомо…
С л а в к а. Зато ваше — чересчур изысканно. Даже не запомнить…
В и л л и. Вилли. Отвратительно, правда? Этой изысканностью я обязан тетушке из Опатии. (Просто.) Но… если угодно, зовите меня просто Виликом…
С л а в к а. Не вижу нужды в такой интимности.
В и л л и. Так называла меня одна девочка. Лучший друг детства… (Просто, с чувством.) Дочь нашего дворника. Она была горбунья.
С л а в к а (чем-то удивленная). Горбунья?
В и л л и. Да… Собственно, чаще она звала меня Виличек. (Простодушно.) Но это, наверно, совсем не годится…
С л а в к а (окидывает его взглядом, улыбается, тоже простодушно). Решительно не годится. (Пауза.) А что это за чепуху вы несли насчет Румынии?
В и л л и. Насчет Румынии? Нет, нет, та дама в Плоешти… была отнюдь не горбунья.
С л а в к а (после паузы). Вам не стыдно?
В и л л и (спокойно). Нет.
С л а в к а (с волнением в голосе, неожиданно). Я зажгу лампу.
В и л л и. И оставите меня стоять у дверей?
С л а в к а. Сами пригласили себя в этот дом, сами и стул себе предложите.
В и л л и. Благодарю… (Сделав шаг, натыкается на что-то.)
С л а в к а. Подождите, я сейчас зажгу…
В и л л и. Спасибо, я уже сел… (Садится.)
С л а в к а (зажигая
