Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1938—1945). Том второй - Иван Стодола

В ы п у с к а ю щ и й. Поскорей бы, а то сядем в лужу с вечерним выпуском. (Уходит.)

С е д л а к о в а (кладет трубку, ибо номер занят, но в этот момент телефон звонит; снимает трубку). «Вечерний телеграф»… Редактор Ланда? Еще нет… Что-что?.. Седлакова… А-а, добрый день, это вы! Нет, пан Воцел, не забыла… Конечно, скажу, как только придет. Будьте спокойны… Разумеется. И захватите рукопись… Через часок. Когда покончим с сегодняшним номером… Пожалуйста. До свидания. (Кладет трубку, но тут же снимает и набирает номер.) Алло! Говорят из редакции «Вечернего телеграфа». Пан редактор еще дома?.. (Пауза.) Что? Репетиция?.. Так он опять на радио! Спасибо. (Кладет трубку, ищет номер в телефонной книге, берет трубку, набирает новый номер.) Говорят из редакции «Вечернего телеграфа». Редактора Ланду, пожалуйста… Да. (Ждет.)

Стук в дверь, затем стук повторяется, и справа входит  м о л о д а я  д а м а  в экстравагантном туалете.

(Закрывает рукой микрофон.) Что вам угодно?

Д а м а. Пан редактор Ланда назначил мне встречу.

С е д л а к о в а. Его еще нет. (Видя, что дама намерена присесть, выразительно.) Будьте любезны подождать в приемной. (В трубку.) Алло?.. Да, подожду. (Вновь закрывает микрофон рукой.)

Д а м а (оскорбленно). Но меня сюда пригласили. Я — Роганова из Новой оперетты. (Усаживается на кушетку.)

С е д л а к о в а. Сожалею, сударыня, но посетители обычно дожидаются в приемной. (В трубку.) Алло, это Седлакова. Пан редактор, выпускающий верстает полосу, но не знает, как быть с неподписанным материалом о театре. (Слушает.) Наверное, стоило бы смягчить… Да, но шеф пожелал взглянуть на верстку… Без этого материала? Но… (Слушает.) Но это надо сделать немедленно. Ясно, через пять минут… Алло, тут вас ждут… Алло! (Кладет трубку, даме.) Пан редактор будет через пять минут.

Стук в дверь. Входит высокий, чисто выбритый  м у ж ч и н а, весьма самоуверенный, но и сомнительный в чем-то.

М у ж ч и н а. Пан редактор Ланда здесь?

С е д л а к о в а (собираясь уходить). Скоро будет.

М у ж ч и н а. Благодарю вас. (Заметив даму.) Какая приятная неожиданность! Как ваши успехи? (Целует даме руку.)

Р о г а н о в а. Как поживаете, пан Негорелов? Все элегантнее, все шикарнее…

Смерив посетителей взглядом, С е д л а к о в а  пожимает плечами и уходит в свою комнату налево.

Н е г о р е л о в (мягко, с обычным для русских эмигрантов акцентом). Смейтесь, смейтесь! Разрешите? (Садится.) Я выдам вам тайну, мадам. Люди, подобные мне, выглядят тем элегантнее, чем хуже идут их дела. Если вы когда-нибудь примете меня за принца Уэльского, знайте, что я нищ и нахожусь на грани самоубийства.

Р о г а н о в а (улыбается). А если вы станете миллионером?

Н е г о р е л о в. Тогда я покончу с элегантностью и стану ходить в рубашке нараспашку и сандалиях. (С улыбкой.) Для меня это будет возврат к природе.

Р о г а н о в а (испытующе глядя на него). Вы и природа — вещи несовместные. Вы же типичный горожанин. Кем вы были до революции в России?

Н е г о р е л о в. При царе? Я офицер. Гвардии полковник. Теперь был бы уже генералом. (Вздыхает.) Эх… где те времена! Ну, да ничего… (Улыбается, энергично.) Негорелов нигде не пропадет!

Р о г а н о в а. Я хотела бы, чтобы вы стали моим импресарио.

Н е г о р е л о в. И только?

Р о г а н о в а. Разве мало — для начала?

Н е г о р е л о в. Начало обычно бывает концом.

Р о г а н о в а. Вы всегда так находчивы в разговоре?

Н е г о р е л о в. Когда говорю с такой очаровательной дамой — всегда.

Р о г а н о в а. Зачем вам Ланда?

Н е г о р е л о в. За тем же, зачем и вам.

Р о г а н о в а. Вряд ли. (Смеется.) Держу пари, что нет.

Н е г о р е л о в. Не спорьте — проиграете.

Р о г а н о в а. На что пари?

Н е г о р е л о в. Вы собираетесь держать пари со мной после того, как я только что объяснил вам подлинный смысл моей подчеркнутой элегантности? (С улыбкой.) Вам нужна от него реклама?

Р о г а н о в а. Какая чепуха! (Раздосадованно.) Ничего мне от него не нужно. (С некоторым замешательством.) Напротив, это он просил меня дать ему интервью!

Н е г о р е л о в (победоносно). Вот видите! Реклама! Реклама! На это Ланда мастак. Разрекламировать, да так, что на первый взгляд это будет похоже на критический выпад, — тут ему нет равных!

Р о г а н о в а. С самым строгим видом рвет кого-нибудь на куски, а на самом деле протаскивает. (Смеется.) Ну и пусть! Кто знает, как с ним себя вести, тот не прогадает!

Н е г о р е л о в (с комической грустью). Видите, какой я растяпа. Частенько ставил на Ланду — и не раз прогадывал.

Звонит телефон.

Слышите? Еще кто-то жаждет, чтобы у него взяли интервью.

Р о г а н о в а. Или хочет поставить на Ланду? Странно, что вы здесь, раз уже обожглись.

Н е г о р е л о в. Только во имя искусства, мадам. Во имя искусства с большой буквы. Оно требует жертв.

Р о г а н о в а (смеется). На сколько процентов от сбора вы рассчитываете на сей раз? Кого собираетесь подсунуть пражанам?

Н е г о р е л о в. Как можно быть такой циничной, мадам? Разве имя Негорелова было когда-нибудь связано с искусством, стоящим ниже европейского уровня? Артиста, которого выбираю я, никому не приходится навязывать.

Р о г а н о в а. Тогда что вы тут делаете?

Н е г о р е л о в. Я уже сказал: то же, что и вы.

Р о г а н о в а. А я вам сказала, что вы несносны.

Н е г о р е л о в. А вы потрясающи.

Р о г а н о в а. Ни с того ни с сего…

Н е г о р е л о в. Напротив. Я всю жизнь это утверждаю.

Р о г а н о в а. Хотите быть моим импресарио?

Н е г о р е л о в. Охотно… только это не так просто.

Р о г а н о в а. Минуточку. Хотите? Да или нет?

Н е г о р е л о в. Я же говорю…

Р о г а н о в а. Отвечайте. Хотите?

Н е г о р е л о в. Нет.

Р о г а н о в а (тихо). Грубиян!

Н е г о р е л о в (так же тихо). Несравненная.

Р о г а н о в а (еще тише). Идиот!

Н е г о р е л о в. Угодно вам в субботу поужинать на Баррандове?{73}

Р о г а н о в а. Нет.

Н е г о р е л о в. Жаль. Может, я и стану когда-нибудь вашим импресарио. Когда буду ходить в рубашке нараспашку…

Р о г а н о в а (смеется). И в сандалиях. (Прищурившись.) Позвоните мне в воскресенье.

Н е г о р е л о в. Я заеду за вами в половине восьмого.

Р о г а н о в а. Будете выглядеть как принц Уэльский?

Н е г о р е л о в. Нет, чуточку свежее.

Р о г а н о в а (смеется). Надеюсь! Иначе я не поехала бы.

Н е г о р е л о в (склонившись к собеседнице, вдруг серьезно). Остерегайтесь Ланду.

Р о г а н о в а (неприятно встревожена). Почему?

Н е г о р е л о в (так же тихо). Знаю я эти интервью. Он никогда ничего не делает даром. Кое-кто из актрис мог бы вам порассказать об этом. Об их таланте он тоже писал. А потом посылал им «Тоскующего Дон Жуана». Он приобрел эту картину на каком-то аукционе и посылает на квартиру своим любовницам. Порывает — и требует картину назад, и она висит у него дома, пока снова не понадобится.

Р о г а н о в а (смеется). Об этой передвижной картинной галерее я еще не слышала.

Н е г о р е л о в (без улыбки). Вас не интересуют подобные картины?

Р о г а н о в а (серьезнее). Я вас не понимаю.

Н е г о р е л о в. Послушайте теперь меня, как импресарио. Ланда берет хороший гонорар.

Р о г а н о в а. Не беспокойтесь. В моем случае это будет всего-навсего сделка. (Оглянувшись на дверь, понижает голос.) Он всегда печатал все, что я хотела.

Н е г о р е л о в. И ничего взамен, а? (Насмешливо.) Только время от времени — сообщеньице, небольшую информацию, безобидную нескромную деталь, а? Театральные мелочи,