Чешская и словацкая драматургия первой половины XX века (1918—1945). Том первый - Иржи Маген

Мара слушает все это с восторгом, у нее нет слов, глаза ее горят от радости за успех дела; она только блаженно поддакивает.

ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ

Т е  ж е, ж е н а.

Ж е н а  входит, явно уставшая, и засматривается на отца, пребывающего в состоянии блаженства.

Ж е н а. Я замесила тесто для пирожков.

О т е ц (сначала рассеянно, потом гордо). Благодарю покорно. Сегодня я буду есть пирожки в другом месте. В другом. В конце концов, Мара, чего нам медлить? Можно уже идти. Да, пошли вместе.

Ж е н а (пораженная услышанной новостью). А тетка Мара не будет пирожки жарить? Может, завтра? Или мне самой сделать?

О т е ц. Нет. (Одевается, чтобы уйти.)

Ж е н а. А ужинать?

О т е ц. Какой ужин? Ты уже и так налакомилась, а Мартин — почем я знаю, что скажет, то и сделай ему.

Ж е н а (сдержанно). А Мартин знает, что вы уходите?

О т е ц. А ему что до этого? Знает ли Мартин! (Резко.) Не знает.

Ж е н а (спокойно). Я позову Мартина.

О т е ц (вскрикивает). Что? Ты — мне грозить?

Мара в беспокойстве делает отцу знак, что пора идти.

(Сурово.) А что она грозит мне?

ЯВЛЕНИЕ ДЕСЯТОЕ

Т е  ж е, М а р т и н.

М а р т и н (входит, ничего не подозревая). Янко сани починил. Завтра пойду за ними. (Удивляется, что вокруг тихо.) Ну, что? Как там пирожки? (Жене.) Катка, в чем дело…

Ж е н а (грустно). Отец не хочет.

М а р т и н. Как? (Маре.) А вы что, уходите?

М а р а (улыбается.) Уходим. (Подходит к дверям и со скрипом открывает их. Чуть помедлив, уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ

Т е  ж е, без Мары.

Ж е н а (Мартину). Оба куда-то идут и не хотят сказать куда.

М а р т и н. Отец…

О т е ц (резко, жене). А что я должен тебе сказать? Что тебе за забота, куда я иду? У тебя, что ли, я должен спрашиваться?! Куда иду? По делам. Вам-то что до этого!

М а р т и н. Я вроде ваш сын и потому могу знать, что вы задумали. (Обиженно.) Пока я был ребенком, я вас не спрашивал. (Как бы в шутку.) И когда вы женились, я не мог вам советовать, а теперь — теперь мы равны.

О т е ц. Ого, ну нет! Нет, мы и теперь не равны. Потому что ты только разрушаешь то, что я для тебя создал. Ты никогда ни о чем не заботился. Но, в конце концов, верно, ты можешь знать, что я задумал… Но что вы так беспокоитесь и чего она вмешивается?

М а р т и н (разгорячившись). Она моя жена — жена, понимаете? Законная жена, она может, она имеет право, она тоже должна знать обо всем, что делается в доме. Отец, отец, не начинайте старую песню…

О т е ц. У нее нет никакого права, ясно? С чем она пришла — нищая… Пусть идет распоряжаться куда хочет, и с тобой вместе, но здесь, в моем доме, — нет (кричит), в моем доме — нет!

М а р т и н (резко). Отец, не оскорбляйте! Она вам не служанка и не телка, которую вы можете обидеть. Я уже достаточно наслушался, но все терпел! А раз вы так хотите — хорошо. (Многозначительно.) Если уйдет она, уйду и я. Вы нас не разлучите, мы вам уступим… (Дрожит от волнения. Через минуту, решительно.) Я уведу ее отсюда, избавлю от этих мук, и мы будем счастливы. Да, счастливы, потому что никто нас не будет оскорблять, никто не будет на нас кричать. Да, отец. (Спокойнее и без злобы.) Отец, отделите нас, я от вас ухожу. Она вам не по душе, вы ее гоните — пусть так, я иду с ней, потому что я люблю ее. (Нежно, жене.) Пойдем, Катушка, да поможет нам бог…

О т е ц (слушал слова сына без душевного волнения; спокойно). Стало быть, ты этого хочешь?! Наконец-то ты послушался жены! Ведь я давно об этом знаю. Хочешь оставить отцовский дом из-за этой… Хорошо — можешь.

ЯВЛЕНИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ

Т е  ж е, М а р а.

М а р а, обеспокоенная тем, что отец так долго не идет, возвращается.

М а р а (сдержанно). Ну, что? Пойдем или нет? Молодые вдовы рано двери запирают.

О т е ц. Иду.

М а р т и н (Маре). Что вы сказали? (Не понимает.)

М а р а (насмешливо и гордо). Пусть тебе отец расскажет. Смотрите какой…

М а р т и н. Куда вы идете с отцом? Неужели…

Долгая пауза.

О т е ц (собираясь уходить). К Барнакам.

Ж е н а (Мартину, вскрикивает). Отец женится!..

М а р а. Да.

М а р т и н (еще не понимает). Но… как… отец?..

О т е ц (легко). А что мне делать? Ты меня покидаешь… (Уходит с Марой.)

М а р т и н (стоит ошеломленный и даже не замечает, что жена ласкается к нему). Значит, отец женится…

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

В той же самой комнате два дня спустя; около двух часов дня.

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

О т е ц, Д ю р о.

О т е ц (слуге). Не виляй, я хочу знать, как мне быть.

Д ю р о. Топольский дает мне на двадцать золотых больше.

О т е ц. А какое мне дело до Топольского. Если дает, иди… (Как бы желая сказать: найду себе другого. Помолчав.) Ну, так что? Останешься у меня за старую цену или нет?

Дюро колеблется.

Глядите-ка на него! (Размышляет.) В конце концов, раз уж так, дам и я тебе эти двадцать золотых. Возможно, будет больше работы, но тогда держись!

Д ю р о. Я ж говорил: не брошу своего хозяина. Так я остаюсь — пусть будет ровно сто пятьдесят.

О т е ц. Ого, ну уж нет! Ты получал сто двадцать пять, отныне будешь получать сто сорок пять золотых, и ни на крейцер больше. Вам лишь бы содрать с человека. И так — всюду плати! Кузнецу заплатил за мелкие починки почти двадцать семь золотых. Да еще он мне подсунул какую-то газету — два золотых. А на что мне газета? Мало того, Мартин сани отдал в ремонт. Зачем? На каких-то два-три дня? И потом, налог еще не выплачен. А тут мне опять предстоят расходы. Ах…

Д ю р о. Если б вы только знали, какой нынче спрос на слуг. Такие шалопаи, только-только из школы вышли, а уже по восемьдесят и девяносто золотых получают. Немцы хорошо платят. И я бы не пошел в другую деревню служить, но все-таки сто сорок пять…

О т е ц. Что, мало тебе? Видали какой…

Д ю р о. Ах, знаете, такое неровное число — сто сорок пять… Пойти, что ли, в Карловац{64}! А давайте так, хозяин: если исполнится то, что я сегодня слышал, вы мне дадите ровно сто пятьдесят, дадите, чтобы я не жалел, что остался здесь.

О т е ц (сердится). Еще чего! Если тебе мало… (Останавливается.) А что ты слышал?

Д ю р о.