Древняя Русь: имидж-стратегии Средневековья - Илья Агафонов
Весь образ идеального государя в представлениях Ивана IV строится на трех основаниях. Первое – божественное происхождение самодержавной власти и, следовательно, богоизбранность государя. Второе – полнота самодержавной власти. Если Российское царство хочет оставаться таковым, не поддаваясь на ереси и не опасаясь испытаний, что уготовлены ему Богом, правитель в стране обязан быть самодержавным. Третье – устроение истины как главная задача идеального царя. А истина – это, разумеется, христианская вера в ее единственно возможном варианте.
Именно поэтому суть государственного учения о власти выражается у Ивана IV в мысли, где весь «тварный» мир управляется Божьим милосердием, милостью Богородицы, молитвами святых, благословением родителей «и последи нами государи своими, а не судьями и воеводы, и еже ипаты и стратиги». Верховная власть во всем мире принадлежит Богу, а царь является лишь его наместником. И если уж власть дана царю Богом, то только он и может владеть ей законно. А если владеть законно властью может только царь, то никто другой не может пользоваться этим правом вместо него или даже вместе с ним. Царь всегда полновластен, и таковым полновластием, по мнению Ивана Васильевича, обладали все русские государи: «Российское самодержство изначала сами владеют всеми государьствы, а не бояре и вельможи».
Здесь заметна и другая интересная мысль, которая до того не появлялась в пространстве русской политической традиции. Естественность самодержавия как неотъемлемого и исконного факта русской истории. Понятное дело, что Иван Васильевич вряд ли переносил свое полновластие на образ деда, прадеда или далеких предков в лице Владимира или Ярослава. Скорее, он имеет в виду, что русские князья изначально прияли свою власть от Бога, бережно передавали ее вплоть до самого Ивана. А потому он, как наследник этих великих и уважаемых предков, имеет право на полновластие. И линия этой преемственности у Ивана тоже есть. Начиная с Владимира Святого и Владимира Мономаха, через Александра Невского и Дмитрия Донского вплоть до царских прадедов и дедов.
Ошибка Курбского заключалась в том, что он, говоря об идеальном государе, предлагал Ивану Васильевичу не просто советоваться с боярами и принимать их советы к сведению, но «слушать советников своих». То есть подчиняться их советам, а не просто внимать. Царь, конечно, немного преувеличивал масштаб претензий опального князя. Ведь ни на какое овладение царства советниками Андрей Михайлович не претендовал. Однако сам факт такого разделения власти представляется царю источником великих несчастий для государства. Это, в свою очередь, нарушает Божий план, которому идеальный правитель обязан служить.
При этом, в отличие же от любых других уважаемых христиан, которые могут избрать себе разные пути служения Богу, как то: монашество, отшельничество или священническая власть, у царя вариантов исполнения своих обязанностей не очень много. Путь отшельника – это жить подобно «агньцу, непротивну никому же». Путь монаха – это «общее житие». Путь священника – это «запрещение языком». Царскому же правлению подобает идти путем «страха, и запрещения, и обуздания». Именно этот самый страх – «страх Божий» – являлся в христианском миросозерцании одним из способов спасения души. Такой страх открывает человеку путь к познанию Божественной истины. И для Ивана IV он оказывается единственно возможным рабочим вариантом устроения своего царства.
Насколько Иван IV видел в самом царствовании аналог монашеского служения – большой вопрос. На эту тему историки спорили достаточно долго, стараясь объяснить и стремление самого царя постричься в монастырь, и странную игру в «Слободской орден» во времена опричнины. Однако монахом себя Иван IV все же не считал, так как монах не может исполнять обязанности царского правления – у него другой путь. Царю же подобает вести борьбу с изменниками, заботясь о душах его подданных. И то, что эта борьба может становиться излишне жестокой, не должно демотивировать идеального государя, но лишь укреплять его в намерениях сделать мир лучше.
В связи с позицией Ивана IV появляется вопрос. А кто или что будет ограничивать идеального государя во всем его гневе, «грозе» и самодержавии от всяких неприятностей и превышения полномочий? Эту тему Иван Васильевич аккуратно обходит стороной. Из его высказываний становится ясно, что регулятор царской власти всего один – это истина православной веры, против которой царь не может согрешить, соблюдая христианские заповеди. Если же вдруг действия царя оказываются несогласными с этими истинами, то подданные его становятся свободными от повиновения правителю. Примерно о том же писал в своих произведениях Иосиф Волоцкий в начале XVI века, говоря о том, что «нечестие» и «хула» – главнейшие из признаков тирана, которому каждый уважающий себя христианин обязан не подчиняться. Однако Иван Васильевич вопросам ограничения власти уделяет гораздо меньше времени. Вероятнее всего, не потому, что не считал себя, как правителя, ничем не ограниченным. Спор с Андреем Курбским шел о сущности этой самой власти, смысловом значении прав государя и его возможностях в свершении казней. Так что «в пылу» полемики многие тезисы просто остались в стороне.
Божественный пример, или как царь Иван IV стал «Грозным»
Начать рассказ об одной интересной теории о происхождении прозвища Ивана IV придется издалека. С божественной иерархии ангелов. В ней есть такой персонаж, как архангел Михаил. И именно он – архистратиг и Грозный воевода Небесных сил – считается, пожалуй, самым знаменитым и самым прославленным в христианском, иудейском и исламском предании среди всех прочих. Не зря же еврейское имя Микаэль означает «тот, кто подобен Богу», или «кто как Бог». В свое время именно он стал первым ангелом, вставшим на сторону Бога во время смуты, устроенной самим Люцифером. Статус первого среди ангелов, помимо приятных бонусов в виде активного почитания, налагает также и ряд обязанностей. Так, в ангелологиях Михаил представляется и как воин, и как священник, и как защитник, и как целитель, и как хранитель. А если бы мы поднялись на Небо, то обнаружили бы в его лице вечно занятого архангела, который не только исполняет роль главы небесных сил, но также является ангелом присутствия, ангелом Истины, ангелом Покаяния, Праведности, Милосердия и Спасения.
Фрагмент иконы "Благословенно воинство Небесного Царя" / "Церковь воинствующая" (1550-е)
Неудивительно, что именно в Михаиле христианское предание видит ангела, ведущего беспрестанную войну с силами Сатаны, – самого преданного защитника христиан. Сам Дьявол трепещет при одном упоминании его имени, а все ангелы небесные покорно склоняются перед ним. А потому почитание
