Нефритовая лиса - Крис Велрайт

Она сжалась в воде, чувствуя, как горячие капли слёз смешиваются с паром, поднимающимся от ванны. Будущее пугало её больше, чем когда-либо.

Глава вторая

Ей не дали отдохнуть и прийти в себя. Ицин успела лишь немного успокоиться, привести себя в порядок, сменить испачканное платье и помыться, когда в комнату вошел слуга. Он держался прямо, но в его взгляде было что-то нервное, будто он не знал, как правильно донести весть.

— Госпожа, вас ждут в главном зале. Немедленно.

Ицин подняла на него уставший взгляд. Её мысли ещё не улеглись, тело всё ещё дрожало от напряжения, но она знала, что отказаться у неё нет права. Она слабо кивнула и поднялась. Платье на ней было лёгким, простым, но от этого не менее тягостным — ей казалось, что оно стянуто слишком туго, что каждая нитка давит на кожу, не давая свободно дышать. Тенин, не говоря ни слова, помогла ей накинуть на плечи тонкий плащ, словно пытаясь хоть немного скрыть её хрупкость от окружающего мира.

В коридоре, ведущим до главного зала, стояла тишина. Не такая, что приносит покой, а зловещая, гнетущая, наполненная отголосками недавнего ужаса. Где-то вдалеке раздавались приглушённые голоса — слуги шептались, но замолкали, как только Ицин приближалась. Кто-то торопливо уходил в сторону, будто не желая попасться ей на глаза. Но никто не осмеливался сказать ей ни слова.

Всю дорогу она не поднимала головы. Ей не хотелось видеть того, что осталось после этой ночи. Но её воображение не давало покоя. Казалось, что в каждом тёмном пятне на полу виднелась кровь, в каждой тени ей чудилось чьё-то безжизненное тело. Перед глазами снова вставала сцена: вспыхнувшее в темноте лезвие меча, вскрик Шу Чао, хлещущая кровь, голова, покатившаяся по гравию.

Слишком быстро, слишком неожиданно.

Она не успела осознать, не успела закричать, не успела даже поверить в то, что произошло. А теперь её вели в главный зал, и она понятия не имела, что ее ждёт впереди.

Каждый шаг отзывался тяжестью в груди. Ицин чувствовала, как дрожат её руки, как тяжелеют ноги. В груди нарастал страх — тупой, липкий, сковывающий, будто она шла прямо в пасть неизвестной беды.

Перед дверьми зала стояли два стражника. Они молча отступили в стороны, пропуская её внутрь. Она сделала глубокий вдох и шагнула за порог.

Главный зал был наполнен напряжением, которое можно было потрогать руками. Мать и наложница молча сидели на кушетке, обитой шелком. А отец расхаживал из стороны в сторону, хватаясь за виски. Его бледное лицо казалось болезненно осунувшимся. Ицин никогда не видела его таким. Глаза были полны ужаса, а руки дрожали, как у старика. Он выглядел так, будто не знал, на что опереться, в одночасье вся его уверенность и стать рухнули в бездну.

— Что теперь с нами будет… — пробормотал он себе под нос, но тут же поднял голову и яростно посмотрел на Чжэня. — Как ты мог! Как ты мог совершить такую глупость⁈

Чжэнь стоял перед ним, не опустив головы, с расправленными плечами. Его лицо было напряжённым, а во взгляде читалась воинственная решимость. Он не выглядел запуганным или смущённым, напротив, его глаза горели огнём гнева. Он не жалел о содеянном.

— Я защищал честь семьи! — бросил он резко. — Или ты предпочёл бы, чтобы этот ублюдок завершил начатое? Мне надо было стоять и смотреть, как он трогает мою сестру? Или позволить ему уйти, чтобы он потом посмеивался за винной чашей, рассказывая, как легко получить доступ к дочери нашего рода⁈

— Ты понятия не имеешь, что ты наделал… — отец зажмурился, словно пытался прогнать кошмар, а затем снова посмотрел на Чжэня, на этот раз с явной ненавистью. — Ты хоть понимаешь, что нас теперь ждёт? Министр сбежал! Он решил, что мы намереваемся его убить и сумел проскочить через ворота для слуг. Ты хоть представляешь, что будет, когда он вернётся? Он соберёт армию! Он не оставит от нас даже пепла! Ты думаешь, что спас нашу честь? Ты обрёк нас на гибель! В глазах министра это все выглядит, как попытка убить его и сына, как заговор. Ты это понимаешь?

— Я сделал то, что должен был сделать! — рявкнул Чжэнь, сжимая кулаки. — Если бы я ничего не предпринял, мы бы сейчас были в не менее ужасном положении! Он опозорил Ицин! Еще не известно осталась ли она чистой. И ты считаешь, что после такого я должен был молчать, ждать суда, сгорбившись перед этими людьми⁈

Отец вскинул руки, его голос дрожал от гнева и страха:

— Лучше бы мы выдвинули обвинения! Лучше бы мы стояли в суде, ощущая позор, но были бы живы! Но ты… ты перерезал последнюю нить, что могла нас спасти! Ты отрубил его сын голову!

Отец замолчал, будто выжидая, что его слова наконец достигнут разума сына. Но Чжэнь поднял подбородок и отвернулся.

— Ты хоть представляешь, что теперь будет⁈ — Голос отца сорвался, переходя в яростный крик. — Ты не мог ранить Шу Чао? Ты не мог оставить его живым? Почему ты сразу убил его⁈

— Потому что это была месть! — выкрикнул Чжэнь, лицо его исказилось от злости. — Потому что я знал, что, если его оставить в живых, он всё равно сделает что угодно, чтобы нас уничтожить! Или ты думаешь, что он простил бы? Думаешь, что Шу Чао пришёл сюда по-доброму? Я видел его лицо, отец. Он не просто хотел заполучить Ицин — он хотел нашей крови. Он пришёл, чтобы унизить нас, растоптать. Но я не дал ему этого!

— Ты не дал ему нас растоптать⁈ — Отец шагнул ближе, глаза его метали молнии. — Да ты обрёк нас на смерть! Министр уже отправился за подмогой и теперь он вправе даже без суда перерезать всю нашу семью. Ты обрёк свою сестру, свою мать, весь наш род! Как я смогу посмотреть в глаза предкам⁈

— И все это сделал я? — Чжэнь вдруг горько рассмеялся. — Ну, нет… Я защищал то, что разрушила моя сестра! Не я пошёл в ту подсобку, не я жался к этому Шу Чао и строил ему глазки! Твоя дражайшая Ицин ничем не лучше городских девушек, таких же, какой была сестра этого Шу Чао. Они обе позабыли о правилах приличия, приставали к мужчинам и