Нефритовая лиса - Крис Велрайт

В этот момент в зале повисла мёртвая тишина. Все повернулись к Ицин, которая застыла у порога, не смея дышать. В их глазах было что-то жуткое — смесь осуждения, гнева и презрения. Она почувствовала, как дрожат её пальцы, как её тело словно сковало льдом. Взгляд отца был полон негодования, мать смотрела на неё так, словно она была пятном на её репутации. Наложница Фань прижала ладонь к губам, но в её глазах читалось лишь холодное равнодушие.

— Так ты думаешь, что это я виновата? — прошептала Ицин, не веря своим ушам. Её голос был слабым, но в нём звучала боль.

Чжэнь вздохнул и отвёл взгляд.

— Если бы ты вела себя, как положено воспитанной девушке, этого бы не случилось.

Ицин понимала, что брат прав, и именно поэтому его слова ранили её ещё сильнее. Они пронзили её, как лезвие, разрывая изнутри. Хотелось провалиться сквозь землю, исчезнуть, стереть всё произошедшее, будто его никогда не было. Если бы можно было вернуть время назад, сделать что-то иначе, избежать всего этого… Но теперь слишком поздно.

Но разве только её вина в том, что произошло? Разве Чжэнь не тот, кто сделал первый стежок в этой страшной истории? Разве не из-за него Шу Чао и его отец приехали сюда? Разве отец не знает всей правды? Или всё, что сейчас происходит, свалится только на её плечи?

Она шагнула вперёд, вытирая выступившие на глазах слёзы. Ноги подгибались, но она заставила себя говорить.

— Отец… Послушай меня, молю. Возможно ты не знаешь всего, но если ты позволишь мне рассказать, как все было, то поймешь, что я это не полностью моя вина. Чжэнь…

Но не успела она закончить, как в зале прозвучал крик.

— Не твоя вина⁈ — пронзительный голос наложницы Фань пронзил воздух, заглушая её.

Фань вскочила с места, её лицо исказилось от гнева, в глазах полыхал злорадный огонь. Её тонкие пальцы сжались в кулаки, а губы дрожали от возмущения.

— А чья же это вина? — продолжала она, не давая Ицин и шанса заговорить. — Кто пошёл в ту подсобку? Кто выставил себя на посмешище, танцуя у всех на виду⁈ Кто вёл себя так, будто будто умолял Шу Чао обратить на себя внимание⁈ — Она с силой ударила ладонью по столу, её голос звенел, как раскалённое лезвие. — Ты⁈ Или мой сын?

— Я, но… — начала Ицин, пытаясь перекричать её.

— Ах, ты⁈ — Фань усмехнулась, и в ее усмешке было больше яда, чем в в змеиных клыках. — Ну конечно! Теперь ты будешь жаловаться, строить из себя несчастную? Теперь ты невинная жертва? Где же была эта невинность, когда ты строила глазки сыну министра⁈ Где была твоя скромность, когда ты, как зазывала на рынке, трясла бёдрами перед всеми? Ты хотела, чтобы Шу Чао сорвал твой цветок и был вынужден на тебе жениться!

— Это ложь! — вскрикнула Ицин, её сердце бешено заколотилось.

— Ложь⁈ — Фань шагнула ближе, её глаза сузились. — Ты же сама пошла к нему, сама! Или мне напомнить, как ты смеялась, как смотрела на него, как бросала эти взгляды? Я видела, как ты вела себя! Видели все! Или теперь мы все слепые?

— Ты лжёшь! — голос Ицин дрожал. — Я не…Все было совсем не так…

— Не лгу! — оборвала её Фань, возвысив голос. — Перестань играть в жертву, девочка! Ты сама накликала на себя беду. Женщина, которая позволяет мужчине вести себя с ней так, как ты,должна принять и последствия. Ты сама виновата!

Ицин почувствовала, как мир рушится вокруг неё. Каждое слово наложницы било, как пощёчина, каждый звук её голоса заставлял дрожать от унижения. Она бросила взгляд на мать. Тай Дзяо сидела молча. Её лицо было непроницаемым, словно высеченным из камня. Она не произнесла ни слова.

— Мама… — голос Ицин сорвался.

Никакого ответа. Тай Дзяо даже не посмотрела в её сторону. Ицин бросила взгляд на отца, но тот резко отвернулся от нее.

— Видишь? — Фань издевательски склонила голову. — Даже твоя мать молчит. Потому что знает, что я права. Потому что ей стыдно за тебя.

— Это… неправда… — Ицин почувствовала, как подгибаются ноги.

— Правда, девочка, правда, — холодно сказала Фань. — Теперь ты запомнишь это навсегда. Теперь ты знаешь, какую цену платят те, кто идут против воли семьи.

Наложница украдкой взглянула на главу семьи, будто желая удостовериться, что ее слова достигли цели. И тогда Ицин бросилась на колени перед отцом, её руки сжались в дрожащие кулаки, а слёзы застилали глаза.

— Отец, выслушай меня! Дай мне сказать! — её голос дрожал, срываясь от отчаяния. — Да, я позволяла себе слишком многое… Но ты не знаешь всей правды!

Она видела, как наложница Фань напряглась, губы её сжались, словно готовясь вновь заговорить. Ицин поняла, что у неё осталось лишь мгновение, чтобы успеть сказать то, что давно рвалось наружу.

— Всё, чего я хотела, это шанс! Шанс на другую судьбу! Но я бы никогда не решилась на такое, если бы Чжэнь…

— Ну давай, приплетай сюда моего сына! — прошипела Фань, наклонившись вперёд, её глаза вспыхнули гневом.

— Пусть скажет, что хочет, — внезапно раздался холодный, отрезвляющий голос Тай Дзяо.

Ицин повернула голову, поражённая. Мать сидела с каменным лицом, но в её глазах появилось странное выражение. Казалось, она начала понимать, что во всём этом может быть замешан Чжэнь. Возможно, Тай Дзяо уже не верила в будущее своей дочери, но если появлялся шанс вплести во всё это наложницу Фань — она бы точно не упустила его.

— Что она может сказать? — голос Фань вновь зазвенел, в нём слышался яд. — Она как те грязные девки, что придумывают любую ложь, лишь бы оправдать, почему они торгуют своими телами!

— Отец! — воскликнула Ицин, пытаясь перекрыть резкий голос наложницы. — Чжэнь…

Всё это время отец стоял молча. Сначала он был бледным, растерянным, испуганным, словно человек, осознавший, что его дом вот-вот рухнет. Но по мере того, как их крики наполняли зал, его лицо становилось всё жёстче. На нём появилась тень злости, следом губы исказились в отвращении, когда он посмотрел на дочь, а затем не выдержал.

— Замолчите все! — его голос прогремел, как удар грома.

Он окинул всех ледяным взглядом, сжав кулаки