Знак Огня - Артём Сергеев

И только когда я завершил полный круг, рассматривая по пути хозяйским взглядом забор, ведь хороший был забор, с кирпичным основанием и кирпичными же столбами, а между столбов были металлические фигурные решётки, так что, если убрать заросли и заплетшие решётки растения, будет мне обзор на все триста шестьдесят, поместье будет, а не участок, вот только тогда дом проснулся окончательно.

— Ну, здравствуй ещё раз, — и я снова поклонился дому, приличия соблюдать нужно, да и не убудет от меня, — имя моё — Даниил, стихия моя — огонь, зла не терплю и не желаю, ищу себе место тихое да укромное, чтобы в силу войти, чтобы сесть здесь крепко. И есть враги у меня, враги лютые, потому ищу убежища, так что опасный я гость и хозяин, знай это сразу. Но, если согласишься под руку мою пойти, обязуюсь хранить тебя и восстановить по мере сил и возможностей, вот так. Ну что, согласен?

И дом задумался, засомневался дом, тяжело и медленно, а потом решился, но и решился он так же основательно, до конца и без остатка, лишь попросил меня, без слов попросил, но я его понял, дать ему несколько капель крови моей, под пороги уличных дверей, под ворота да под калитку.

И тогда, если брошу я его, если уйду, то сгорит он весь без остатка, сгорит так, что даже кирпичи поплавятся, потому что надоело ему всё, стоять тут заброшенным и забытым, ведь какую жизнь ему обещали, когда строили, радостную жизнь, бурную, и так бессовестно обманули.

Так что пришлось мне изрезать себе запястье и вдоволь напитать его своей кровью, полстакана на всё ушло, не меньше, прежде чем насытился он и выдохнул в мрачном довольстве, и я его понял. Ведь с того берега пожар будет виден в случае чего, ярко уйдёт дом, и потушить его не сумеют, пока не прогорит он весь сам, без остатка, пока не останутся от него лишь безжизненные руины.

— Жалуйся, — коротко бросил я ему на правах хозяина уже внутри, в большой прихожей, — с чего начать-то мне?

И дом пожаловался на холод, на промозглую сырость, что поселилась в его стенах, на разбитые окна и на самое главное, на то, что нет в нём домового.

— Ладно, — немного обалдев, ответил я ему, — будем решать проблемы по очереди. Что у тебя тут с отоплением?

Оказалось, что был здесь универсальный котёл, от электричества он работал и от газа, правда, не было тут сейчас ни того, ни другого, но мог и от твёрдого топлива. И грел он воду в тёплых полах, и хорошо это было, уютно очень. Раньше было, да, сейчас же нет ни котла, пропили его, ни антифриза в системе.

Но первый хозяин не дурак был, а потому имелась в доме и печь, способная обогреть дом, только вот топилась эта печь по богатому, то есть в подвале. И есть камин, но то баловство одно, не вытянет он просушить здесь всё, хотя уют от него есть, с этим не поспоришь.

— Вот ведь С-С-Саныч, — в сердцах выдал я, пройдясь сначала по этажам, чтобы открыть заслонки, — не мог сюда пораньше приехать, что ли.

Слава богу, но в подвале было чисто, видимо, смысла или сил громить подвал не имелось, и запас сухих дров тут тоже был, немного, правда, но был, уже напиленных в размер и наколотых, хоть с этим повезло.

Так что занялся я любимым делом, и не понадобились мне спички, и уже совсем скоро я сидел на чурбачке перед топкой и блаженно щурился на огонь, и раздувал его всё сильнее, и не коптил он и не дымил, родственники мы или нет, а яростно прогревал тут всё, изгоняя поселившуюся в доме мерзкую сырость.

А потом я без перехода и без отдыха, до того обрадовавшийся дом завалил меня своими жалобами, занялся окнами. Слава богу, были они стандартными, в один размер, кроме парочки на входе, так что в прошлый раз мы с Санычем вытащили и выбросили битые стеклопакеты, заменив их уцелевшими, и хватило на весь первый этаж, но вот что со вторым делать — не придумали.

И потому решил я сейчас развандалить подсобку, снять там с потолка фанеру, нарезать её в размер, да и вставить вместо стеклопакетов, почему нет. Тем более что отвёртка, рулетка, старая ножовка и молоток у меня были, точнее, не у меня, от прежнего хозяина остались, но теперь я здесь хозяин, так что всё тут моё.

И вот с этим я проваландался до вечера, до самых сумерек, но успел, уж очень мне не хотелось оставлять дом с пустыми окнами, без защиты, уж очень он об этом просил.

Но, когда закончил, когда закрыл я двери, когда затопил камин в самой большой комнате и зажёг обе найденные мною керосиновые лампы, когда притащил надувной матрац, что привёз сюда Саныч, стол ещё уцелевший притащил, пару стульев и царское прямо-таки кресло, когда разложил все свои вещи на столе и начал готовить себе ужин в камине, на открытом огне, вот тогда стало так хорошо и уютно, что и не передать.

Дом прогрелся и продолжал прогреваться, а потому он довольно щёлкал и постукивал всеми своими на глазах просыхающими частями, температура внутри была уже градусов сорок, и не спасали несколько открытых настежь окон первого этажа, тех окон, где имелись целые антимоскитные сетки, но мне было хорошо вместе с домом, мы делили это удовольствие на двоих, а жар с недавних пор костей мне не ломил.

И я поужинал сразу двумя банками тушёнки, хорошая была тушёнка, не обманул ларёчник, белорусская же, правда, самая дорогая она у него была, но где мы и где та Беларусь, съел ещё половину пакета распаренных сухарей, вот за это отдельное ему спасибо, не могу я без хлеба, да добил до конца баклагу с квасом, это уже отдельное мерси Зое Фёдоровне, кстати, надо будет завтра с утра набраться наглости да пройтись мимо её дома, может, на завтрак позовёт, почему нет.

И стало мне хорошо, и вытянулся я в кресле, перед огнём, и даже закряхтел от удовольствия, как старый дед. Но дела мои на сегодня завершены не были, наоборот, всё, что я