Пирамида. Ленинградский альпинизм в четырех киносценариях - Григорий И. Сидько

Нина: Они телевизор смотрят.

Андрей указывает на куль:

— А это что такое?

Саша (загадочно): Музыка.

Андрей: Шарманка, что ли?

Саша: Секрет. Поехали с нами — тогда узнаешь.

Андрей: Там дождь сильный — бумага вымокнет.

Саша: А я ее выброшу потом.

Андрей: "Овод" показывали уже?

Саша: Только что вторая серия кончилась.

Андрей: Ну и как, ты увидел себя? — через открытую дверь комнаты он приветствует сидящих на диване, напротив телевизора, родителей. — Пошли на кухню.

Они перемещаются в кухню, садятся за стол. Нина зажигает плиту, ставит чайник.

Саша: Ни тебя, ни себя. И вообще ничего, даже близко похожего.

Валера: Эпизод в фильм не вошел. Его, наверное, вырезала цензура. С такими-то рожами…

Саша: Какие там рожи?! Там ночь должна быть, факела на скалах!

Нина: Ничего, на праздниках будут остальные серии показывать, я посмотрю, потом вам все расскажу.

Андрей (удивленно): Разве ты не поедешь?

Валера: Нина плохо себя чувствует.

Андрей: Серьезно?

Нина: Ну, я тебе потом объясню… Есть будете?

Андрей: Будем, конечно.

Валера: Куда есть, уже бежать надо! Короче, ты едешь, или как?

Андрей: Или как… Не знаю… Погода не очень… Дел куча…

Валера: Какие такие дела?! Бросай все, поехали! Два дня погоды не сделают! — все начинают смеяться.

Андрей (после некоторых колебаний): Нина, так я поеду?

Нина: Чего это, вдруг, с тобой случилось? Спрашивать начал… Естественно нельзя! Уже поздно, и к тому же дождь.

Саша: Это он еще не совсем выздоровел.

Валера: Отлично! Я тогда иду ловить машину, жду вас внизу. Давайте быстрее.

Нина: Возьми пирога с собой.

Валера: Давай, — он берет кусок пирога, надевает рюкзак и просовывается в большую комнату. — До свидания!

Отец Андрея: Всего хорошего, Валера!

Мать Андрея: До свидания, Валера! Заходите к нам еще, можно без повода.

Валера: Обязательно!

Хлопнув дверью, он выходит из квартиры.

НА УЛИЦЕ:

Моросит нудный дождь.

Валера выходит на проезжую часть и, вытянув руку, начинает голосовать проезжающим такси.

Блестя фарами, машины, одна за другой, проносятся мимо.

ВАГОН МЕТРО. ПОЗДНО ВЕЧЕРОМ.

Полупустой вагон метро раскачивается из стороны в сторону. Развалившись на сиденьи, спит заросший щетиной пьяный молодой человек. Напротив него, брезгливо поджав ноги, выпрямив спину и гордо отвернув голову, — высохшая дамочка лет сорока в шляпке. На соседних сидениях — непроницаемого вида военный, старик в очках на мясистом красном носу и три смешливые девицы лет двадцати, которые все время о чем-то негромко переговариваются и постоянно хихикают.

На очередной станции в вагон входит крепкого сложения мужчина в промокшей штормовке, лет тридцати четырех, с небольшой лысиной на голове и развевающимися вокруг нее влажными вихрами. С ним две девушки в резиновых сапогах. Скинув рюкзаки, они останавливаются в проходе.

Захлопнув двери, поезд устремляется в тоннель.

Перестав болтать и даже слегка подавшись вперед, девицы на сиденьи с веселым любопытством начинают нахально глазеть на шерстяное, в обтяжку, спортивное коричневое трико на ногах мужчины, на котором, вместо лампасов, вышиты желтыми нитками какие-то слова.

Девицы: От Светланы, Лены, Татьяны, Нины, Лены и Ирины. Ого!

Заметив, что его штаны привлекли внимание, мужчина, отработанным движением манекенщицы, разворачивается к ним другим боком, красиво изогнув ногу и чуть приподняв край штормовки, закрывающей окончание фразы.

Девицы прыскают и вслух читают продолжение надписи:

— Эдику Рахимову от поклонниц из ЛИСИ.

ФИНЛЯНДСКИЙ ВОКЗАЛ, НОЧЬ.

Последняя электричка с темными окнами стоит, раскрыв двери, на перроне.

ВАГОН ЭЛЕКТРИЧКИ:

Распахнув дверь тамбура, на пороге застывает чья-то фигура.

В глубине вагона такие же неясные, едва различимые во мраке, фигуры полулежат на скамейках.

Человек от двери: Я туда попал?

Фигуры: Туда, Костя, туда.

Нетвердым шагом человек пробирается по проходу, скидывает на пол рюкзак, присаживается на сиденье.

Фигуры: Как подача?

Костя: Успел, — он достает из бокового кармана рюкзака полупустую бутылку вина, гулко в тишине чмокает пробкой.

Несколько фигур заметно оживляются.

Костя делает пару глубоких глотков из горлышка.

Фигуры: Вовик с тобой?

Костя: Курит с кем-то у первого вагона. Будете?

Фигуры: — Спрашиваешь!

— Давай сюда…

Бутылка идет по кругу.

Выбрав свободную скамейку, Костя ложится на нее, подсунув рюкзак под голову и подогнув ноги с прохода:

— Я почти двое суток не спал… Не забудьте меня в Приозерске.

Фигуры: — Хорошо.

— Спокойной ночи.

КУЗНЕЧНОЕ. БОЛЬШИЕ СКАЛЫ. ПАЛАТОЧНЫЙ ЛАГЕРЬ НА БЕРЕГУ ОЗЕРА СВЕТЛОЕ. УТРО.

В прозрачном смешанном лесу, на двух старых подгнивших деревянных настилах, расположенных углом друг к другу, стоит ряд небольших покосившихся двухместных палаток-серебрянок.

Все еще спят.

Около длинного, сколоченного из бревен, потемневшего от времени стола дымит костерок. Девушка в высоких резиновых мужских сапогах и меховой безрукавке раздувает огонь: машет пенопластовым ковриком, подкладывает влажные веточки.

За голыми деревьями виднеется лесное озеро, мостки над водой. От мостков идет Светлана с белым махровым полотенцем через плечо и большим закопченным котелком в руке, полным чистой прозрачной воды. Кинув на ходу полотенце на конек крайней палатки, она ставит котелок возле костра и начинает рыться в пакетах еды, сваленных кучей на столе:

— Наташка, что будем варить?

Наташа: Давай манку сделаем, чтоб побыстрей, — она подвешивает котелок над костром, — и бутерброды с сыром.

Светлана: А где крупы?

Наташа: Если на столе нет, поищи у меня в палатке, сбоку.

Раскрывается полог одной из палаток. Наружу высовывается заспанная физиономия. Парень таращится вокруг слипшимися глазами, широко зевает. Потом вылезает наружу и садится на край настила, поджав ноги в носках кверху. Роется под настилом, извлекает оттуда разнокалиберные сапоги и ботинки, откидывает их в сторону. Наконец, находит свои — красные с синим — кеды, обувается, встает и, потягиваясь, подходит к столу:

— Привет, девчонки!

Наташа: Чего так рано, еще ничего не готово.

Светлана: Наоборот, вовремя. Гена, поруби-ка дровишек.

Гена: Сейчас, — он убегает и ненадолго скрывается за дальними кустами, оттуда проносится к озеру, быстро ополаскивает лицо и рысцой возвращается назад. Несколькими ловкими ударами топора раскалывает небольшие чурбаки и кидает поленья ближе к костру.

После этого бодро семенит к настилу, ногой выковыривает из-под него мокрый, грязный, с налипшими листьями резиновый детский мяч и выпинывает его на крошечное "футбольное" поле, ограниченное с одной стороны настилами, а с другой — вкопанными корнями вверх стволами деревьев. Сделав несколько обманных финтов с воображаемым соперником, Гена проходит к маленьким, сколоченным из тонких осин, воротам, бьет, но попадает в штангу и, в падении, добивает мяч в ворота. Отряхнувшись, он начинает прицельно лупить мячом по висящему на стволе дерева металлическому плакату, изображающему мужественный профиль человека в каске и монтажном