Фау-2 - Роберт Харрис

— Вы меня ждёте?

Капрал в караулке накануне вечером проверил график и сказал, что сможет устроить ей попутку: одному водителю нужно было рано утром доставить груз в штаб Командования бомбардировочной авиации в Хай-Уиком, а затем ехать в Министерство авиации. «Он высадит вас у Нортолта вовремя, мэм, не проблема».

— Да, мэм. Доброе утро. Садитесь.

Он был средних лет, жизнерадостный кокни. Её взгляд едва различал его лицо. Он освободил место на сиденье рядом:

— Чаю?

— Было бы очень любезно.

Он снова наполнил чашку. Она поборола желание вытереть край. Чай оказался невкусным — слабым, с противной сладостью от сахарина, приготовленным на сухом молоке. Но она была благодарна и, когда он предложил сигарету, тоже взяла, хотя почти не курила. Она сидела, держа чемодан на коленях, стараясь не закашляться, и смотрела в лобовое стекло на пустую дорогу, пока фургон карабкался в гору, скрипя коробкой передач, через лес к Хай-Уикому. Он всё говорил, а она делала вид, что слушает.

— Именно, — отвечала она. — Совершенно верно.

Это было похоже на поездку в лондонском такси. Она докурила сигарету, опустила окно и выбросила окурок. Через десять минут они въехали в фальшивую деревушку в графстве Бекингемшир, скрывавшую штаб Командования бомбардировочной авиации — с бутафорским особняком и искусственной церковной колокольней.

— Минутку подождите, — сказал он.

Она подождала, пока он доставит коробку с фотографиями. В темноте она едва различала здание, где летом прошлого года проводила брифинг для планировщиков по поводу Пенемюнде. По анализу фотографий они построили масштабную модель — электростанция и завод по производству жидкого кислорода на западе острова, основная площадка для испытательных запусков, экспериментальные мастерские и завод на востоке. Особый интерес у них вызвал жилой посёлок — со школой и залом собраний — и казармы. Когда она поинтересовалась, почему, один серьёзный молодой человек, напоминавший ей викария, ответил, что они планируют нанести удар ранним утром, когда учёные и техники ещё будут спать, чтобы убить как можно больше людей: «Нам нужны не только объекты, но и персонал».

Налёт был совершен в ночь августовского полнолуния. В Медменхеме их предупредили за час до вылета воздушного флота — шестьсот тяжёлых бомбардировщиков, более четырёх тысяч лётчиков, две тысячи тонн взрывчатки. Ни один из пилотов не знал истинной цели удара — место, о котором они никогда не слышали. Она сидела у Темзы, наблюдала, как садится солнце и поднимается луна, и представляла себе ланкастеры, идущие плотным строем над Северным морем. Позже Майк рассказал ей, что сорок самолётов не вернулись. Когда на следующий день отдел Дороти Гаррод проанализировал аэрофотоснимки после рейда, оказалось, что многие испытательные объекты уцелели, но крыши домов и общежитий были снесены — в видоискателе Кэй они выглядели как руины Помпей.

Водитель вернулся. Она закрыла глаза и притворилась, что засыпает, чтобы избежать разговора, но вскоре притворство стало реальностью, и она проснулась только тогда, когда фургон резко остановился и послышались голоса. Она открыла глаза.

На окраине города, над редкими полями, нехотя начинался день. За высоким забором из сетки-рабицы в сером свете вырисовывались ангары и диспетчерская вышка. За ними, по Уэстерн-авеню, тянулся утренний поток машин в Лондон. Водитель опустил стекло и разговаривал с военным полицейским с планшетом. Тот наклонился в кабину и попросил у Кэй документы. Она передала их. Он внимательно их изучил, пролистал несколько страниц на своём планшете. Всё это заняло подозрительно много времени — слишком много — и ей пришло в голову, что даже в самый последний момент неповоротливая бюрократия Министерства авиации способна ей всё испортить.

— Всё в порядке, мэм, — сказал он, возвращая документы. — Я провожу вас.

— Спасибо за поездку, — сказала она водителю. — И за чай. И за сигарету.

Она выбралась из фургона и последовала за полицейским через ворота, на территорию авиабазы. Ранее ей не доводилось бывать в Нортхолте, но всё здесь казалось до боли знакомым — точно таким же, как на базе в Бенсоне: ровный ветер, дующий над плоским аэродромом, повсюду витал сладкий, проникающий в лёгкие запах авиационного топлива, те же безликие одноэтажные здания, сделанные как будто временно, но ставшие постоянными, и знакомый, резкий треск «Спитфайров», заходящих на посадку или взлетающих. После болтливого кокни-водителя молчаливость военного полицейского была почти облегчением. Он провёл её за административный корпус, мимо пустых цветочных клумб, отделённых от дорожки белёными камнями, через узкую дверь и по тёмному коридору — в комнату ожидания, где по периметру стояли деревянные стулья, а у окна в стальной раме виднелась дверь, ведущая на бетонную площадку. Снаружи наземная команда заправляла большой двухмоторный транспортный самолёт. Она узнала его по таблице распознавания в Медменхеме. «Дакота». Вдали в ряд стояли с десяток «Спитфайров».

Она стояла у окна, наблюдая за подготовкой. На краю бетонной площадки появилась машина сопровождения Morris 8 — окрашенная в тускло-сине-серый цвет ВВС. Машина подъехала к самолёту и припарковалась. Из заднего сиденья выбрался коммандер Ноузли, выглядевший как строгий банковский управляющий. Он несколько секунд разглядывал «Дакоту», затем дёрнул за полы мундира, стараясь привести себя в порядок. С другой стороны вышла высокая, худая женщина средних лет в форме ВВС, с двумя полосками — знак звания флайт-офицера, на ступень выше, чем у Кэй.

Водитель начал разгружать багажник: деревянные ящики и несколько длинных тубусов, похожих на свёрнутые карты. Позади Morris остановился автобус. Из него, шумно хлопнув дверью, вышла румяная сержантка ВВС, за ней — с полдюжины женщин двадцати с лишним лет, весёлые, с чемоданами. За ними — секционные офицеры. Кэй насчитала семерых. Она с тревогой наблюдала за ними. Ей никогда не удавалось легко вливаться в уже сложившиеся коллективы, особенно в такие, где царило сплочённое веселье. Что-то в их смехе напоминало ей выездную игру школьной команды по лакроссу. Она взяла чемодан и вышла на площадку.

Никто не обратил на неё внимания. Девушки из ВВС уже выстраивались в очередь на посадку. Худая флайт-офицерша контролировала погрузку: техники загружали ящики в хвостовую часть. Ноузли стоял спиной, беседуя с пилотом. Кэй подождала, пока разговор закончится.

— Коммандер?

Он обернулся и в замешательстве уставился на неё сквозь толстые линзы очков.

Кэй отдала честь:

— Секционный офицер Кэтон-Уолш, сэр.

На его лице проступило узнавание.

— Да, конечно. Вы были в Министерстве авиации.

Он ответил на её приветствие и повернулся к флайт-офицеру:

— Сисили! — окликнул он. — Вот ваша новенькая.

Женщина раздражённо отвлеклась от своих дел и подошла, нахмурившись. Кэй отдала ей честь. У той было жёсткое, умное лицо, лишённое всякого юмора.

Ноузли сказал:

— Лётный офицер Ситуэлл