Мэри Мари - Элинор Портер
Я держалась твердо и с достоинством и очень вежливо сказала, что не понимаю, почему тетя так себя ведет. Разумеется, все женихи потенциальные, во всяком случае те, что не женаты, и даже некоторые из женатых, например мистер Харлоу, ведь существуют разводы, и…
– Мари! – перебила тетя Хэтти, прежде чем я успела сказать еще хоть слово или объяснила, что нельзя считать, что мама навсегда останется разведенной. Я совершенно уверена, что она не выйдет снова замуж, пока не пройдет достаточно времени, когда будет считаться правильным и благородным взять себе нового мужа.
Но тетя Хэтти даже слушать не стала. Она воздела руки и снова произнесла «Мари!» с ударением на последний слог, что я просто ненавижу. Она сказала, чтобы больше никогда-никогда не слышала от меня таких речей. Я обещала постараться. И вы можете быть уверены, что так и будет. Я не хочу снова переживать подобную сцену!
Но, судя по всему, она рассказала об этом маме. Как бы то ни было, в тот вечер они очень оживленно разговаривали, когда пришли в библиотеку после ужина. Мама сильно покраснела и сказала:
– Кажется, ребенок читает слишком много романов, Хэтти.
А тетя Хэтти ответила:
– Да уж конечно!
Потом она сказала что-то еще, чего я не уловила, только слова «бредни», «романтичный» и «дитевный». (Я не знаю, что означает последнее слово, но я записала его так, как услышала, и собираюсь поискать его в словаре.)
Потом они увидели меня и замолчали. Но на следующее утро я нигде не смогла найти совершенно чудесную книжку «Страшная тайна», которую мне дала Тереза. Когда я спросила маму, не видела ли она ее, та сказала, что вернула книжку Терезе и мне нельзя брать ее снова, что я еще недостаточно взрослая, чтобы читать такие вещи.
Вот опять! Я недостаточно взрослая. Когда же мне позволят занять достойное место в жизни? Только эхо мне ответит.
Что ж, продолжим.
О чем я говорила? Ах да, о воздыхателях. (Тетя Хэтти ведь не слышит меня, когда я пишу.) Так вот, они приходят, как и раньше, только их стало больше: двое толстых, один стройный и один с бахромой волос вокруг лысины. Нет, они, конечно, пока не просят руки и сердца. Они просто приходят с визитами выпить чаю и присылают ей цветы и конфеты. И мама ни одного из них не выделяет. Это понятно любому. Она очень наглядно показывает, что пока не собирается никого выбирать. Но, конечно, мне все равно очень интересно.
В любом случае это будет не мистер Харлоу. Я в этом уверена, даже если он получит развод. (А он уже начал. Я слышала, как тетя Хэтти говорила об этом маме на прошлой неделе.) Но маме он не нравится. Я уверена, что не нравится. Она из-за него ужасно нервничает. Нет, она смеется и разговаривает с ним, и, кажется, смеется с ним даже больше, чем с другими. Она всегда оглядывается по сторонам в поисках другого собеседника, я видела, как она уходила как раз в тот момент, когда он шел к ней через комнату. Я уверена, что она его заметила. Есть и еще одна причина, по которой я думаю, что мама не выберет его в качестве возлюбленного. Я слышала, что она сказала ему однажды.
Она сидела перед камином в библиотеке, и тут вошел он. В библиотеке было довольно много народу, но у камина мама сидела одна и мечтательно смотрела в огонь. Я сидела в кресле, скрытая от них трубой дымохода, и читала. Маму я прекрасно видела в зеркале. Она тоже могла бы увидеть меня, если бы подняла глаза, но она этого не сделала.
Я вообще не собиралась слушать что-то, не предназначенное для моих ушей, и собиралась выйти и поговорить с мамой, когда мистер Харлоу подошел к ней и сел рядом.
– Мечтаете, Мэдж? – тихо и мягко спросил он, жадно всматриваясь проникновенным взглядом в ее прелестное лицо. (Эту фразочку я вычитала на прошлой неделе. Правда, красиво?)
Мама вздрогнула и покраснела.
– Мистер Харлоу! – воскликнула она. (Мама всегда обращается к нему «мистер». Это тоже важно. А он называет ее «Мэдж».) – Как у вас дела?
Затем она быстро оглянулась в поисках того, с кем она могла бы поговорить. Но никого рядом не оказалось.
– Вы ведь иногда вспоминаете о старых временах, Мэдж? – Он наклонился чуть ближе.
– О временах, когда я была ребенком и играла в куклы перед этим самым камином? Ну да, пожалуй, да, – рассмеялась мама. И я заметила, что она слегка отстранилась. – Была у меня кукла с разбитой головой, которая…
– Я имел в виду разбитые сердца, – многозначительным тоном прервал ее мистер Харлоу.
– Разбитые сердца! Какая глупость! Да их и не бывает! – Мама слегка вскинула голову и снова поискала взглядом другого собеседника.
Но по-прежнему никого не было. Все перешли на другую сторону комнаты и разговаривали, не обращая внимания на маму и мистера Харлоу. Все, кроме скрипача. Он смотрел на них и перебирал пальцами цепочку от часов, но не подходил.
Я чувствовала, что мне следует уйти и не слушать, но тогда все бы поняли, что я была там. Поэтому я решила, что лучше оставаться на месте. Они все равно могли бы меня увидеть, если бы просто посмотрели в зеркало. Так что можно считать, что я не подслушивала, поэтому и решила остаться.
Мистер Харлоу заговорил снова, еще проникновеннее. Я видела его взгляд в зеркале.
– Мэдж, так странно, что нам обоим пришлось пережить трагедию, разбитые сердца и жизни, прежде чем мы обрели настоящее счастье. Мы будем счастливы, Мэдж. Я тоже скоро стану свободным, дорогая, и тогда мы…
Но он не закончил. Мама подняла руку и остановила его. Лицо ее стало очень бледным.
– Карл, – начала она тихо и спокойно. (Ого! Я знала, что-то должно было произойти, раз она назвала его по имени.) – Прошу прощения, – продолжила она, – я пыталась показать… Я очень старалась показать все без слов. Но раз уж вы меня вынуждаете, мне придется сказать это вслух.
