Путь Абая. Книга IV - Мухтар Омарханович Ауэзов

Большой Иртыш огибал дугой ту часть Затона, которая расположилась на речном мысе. Именно здесь находились склады и пристани речного порта, стояли баржи и пароходы в затоне, - что и дало название всей нижней окраине Большого Семипалатинска. И здесь, в маленьких, невзрачных домишках, проживал рабочий люд, портовые крючники, мелкие служащие многочисленных контор. Особую многочисленную и крепкую рабочую касту составляли грузчики портов и переносчики товара, работавшие на длинных путях, от пароходов и до купеческих складов. Некогда прибыв в город, гонимые голодом и неурядицами в степи, казахи-крючники нашли применение своей незаурядной силе и выносливости в портовой работе, смогли не только выжить, но и стать прочно на ноги и обеспечить небогатой, но вполне сносной жизнью себя и свои многочисленные семьи -жен, детей, стариков.

Крючники Затона по виду отличались от прочих жителей городского жатака. И вели они себя по-иному. Среди многочисленного казахского населения Семипалатинска в повседневной круговерти будней затонские крючники не были на виду. Однако на больших праздниках, в дни курбан-айта или рамадана, имена многих из них не сходили с уст народных. В дни праздников на больших базарных площадях Семипалатинска устраивались веселые народные игрища и, главное, - молодецкая борьба палванов-богатырей. Состязания длились по два-три дня. И когда на круг выходили и раздевались до пояса крючники Затона, готовясь к борьбе, - человека по три, по пять, а то и по десять разом, - все прославленные городские борцы и приезжие батыры из степи начинали терять уверенность. Ибо дюжие крючники хватали за пояс и бросали через спину противника с той же ловкостью и сноровкой, с какой они справлялись с тяжеленными тюками в порту. Самые громадные, устрашающего вида палваны не могли выстоять перед грузчиками и летели вверх тормашками в воздух, затем тяжко грохались оземь на лопатки. Этот борцовский прием крючников назывался в народе «затонским броском». Обожаемые детьми и взрослыми, батыры-грузчики становилась героями слагаемых простым народом легенд.

Когда Дармен и Абди обдумывали побег из степи в город, они надеялись не только на Абая, который в это время был в Семипалатинске, но и ждали получить помощь от рабочих-жатаков Затона, многих из которых Дармен знал, сам будучи выходцем из жатаков. Он не раз приезжал в Затон и пел для своих друзей, и они за это его очень любили и ценили.

Сейчас беглецы решили укрыться в доме Абена, самого надежного друга Дармена, который жил в маленьком домике из двух комнат. Когда путники подошли к нему, семья уже спала, пришлось стучаться, будить хозяев. Ворота открыла высокая, сухощавая женщина по имени Айша.

Оставив спутников посреди двора, Дармен зашел в дом вместе с Айшой. Через некоторое время в окнах домика загорелся мерцающий свет, и в дверях показался хозяин дома, белолицый, черноусый джигит.

Гостей провели в дальнюю комнату. В передней Айша принялась хлопотать у самовара и казана. В присутствии Макен молодые джигиты не стали особо распространяться перед хозяином о сути дела, только дали понять хозяину, что в виду опасности, вызванной рискованными действиями Дармена, ему и девушке нужно скрыться на несколько дней.

Какитай тотчас собрался уехать, не дожидаясь чая. Он должен был этой же ночью поехать к Абишу. Как можно скорее должно было быть написано заявление от Макен на имя начальника уезда, о чем недавно говорил сам Абай.

Перед уходом Какитая Дармен передал ему запечатанный конверт.

- Это письмо Абишу от Абая-ага. Наверное, какие-то важные советы. Написал ага при мне и велел передать Абишу.

Какитай молча кивнул головой и спрятал конверт за пазуху. Тут хозяин и Дармен стали договариваться, как должно вести себя гостям, дабы сохранить тайну своего пребывания. Абди сказал, что связь с домом должна происходить только ночью, когда любопытствующие соседи будут спать. Абен, хозяин, одобрил это и добавил от себя, - даже ночью посетители не должны входить через ворота. Есть с дальней стороны двора выход, через который можно попасть на широкий пустырь, а там и выход прямо в степь. Какитая Абен вывел именно по этому пути. Гнедой иноходец, на котором приехала Макен, был бы очень заметен в этом дворе, где обычно лошади не стояли, поэтому решено было, что коня Какитай уведет с собой. Усадив его на лошадь, Абен взял ее под уздцы и с версту вел по темной дороге, известной только ему. Через некоторое время он вернулся домой один.

Ночь была на исходе, когда Какитай, в поисках Абиша, подъехал к дому Данияра. Но там почему-то еще не спали, в окнах горел свет. Какитай вошел и, стоя у двери, не сняв даже чапа-на, сразу же передал Абишу письмо Абая. Затем, волнуясь, то присаживаясь, то беспокойно вскакивая, долго рассказывал о произошедших невероятных, опасных и замечательных событиях, связанных с Дарменом. Слушая Какитая, Абиш пробегал глазами письмо отца. Какитай говорил, что надо ожидать немало враждебных выходок от тех сильных степных аулов, мимо которых беглецам удалось благополучно проскользнуть к городу. Теперь эти аулы могут послать своих обозленных многочисленных преследователей, поднять в Семипалатинске изрядную бучу. А двинет степняков на город не кто иной, как один из самых богатых и опасных хищников, владетель несметных стад Оразбай. Какитай слышал, что он как раз находится теперь в Семипалатинске. Учитывая это, всем, кто решил помогать беглецам, надо действовать быстро, решительно, с умным подходом к делу.

Когда Какитай закончил свой взволнованный рассказ, Абиш, успевший уже несколько раз прочитать письмо отца, протянул Какитаю листок, исписанный крупным, ясным почерком Абая.

«Не буду говорить, что значит лично для меня Дармен. Но и в роду он набирает все большее уважение. Я видел, что ты тоже выделяешь его среди остальных и видишь в нем друга, и я одобряю это. Дружба - высокое понятие. Нет на свете никого дороже верного друга, и в жизни истинный друг всегда с тобой. Неверный же друг - это как тень, которая рядом, пока светит тебе солнце удачи, и куда-то исчезает при плохой погоде. Сын мой, я старался держать тебя подальше от всяких наших степных распрей, споров-раздоров. Но вот настал час, когда надо защитить беззащитного, отвести вину от невинного, заступиться за чистого, кроткого человека, истинного сына своего доброго народа. Теперь пришло время и тебе действовать. Они ушли в город, и поступили верно. Их единственно может защитить русский закон, нежели шариат или древний степной закон. Надо защищать их в среде городских сановников,