Леди Ладлоу - Элизабет Гаскелл
Впервые мы услышали об этом от мистера Грея, часто приходившего навестить миледи, поскольку ни он сам, ни она никак не могли забыть о тех торжественных узах, которые их соединили: именно святой отец принес известие о смерти ее сына. Истинные святые слова, произнесенные им тогда, которые хоть и касались лишь таких важных тем, как жизнь и смерть, заставили миледи уступить желанию мистера Грея основать в деревне школу.
И все же она немного повздыхала, больше опасаясь вреда образования, нежели надеясь на то, что оно принесет хоть какую-то пользу. Словно отдавая дань памяти покойному милорду, она позволила выстроить в поле неподалеку от церкви грубое здание деревенской школы, а потом, мягко пустив в ход все свое влияние, коим, несомненно, обладала, выразила твердое желание, чтобы мальчиков обучали исключительно чтению, письму и четырем основным правилам арифметики, в то время как девочки должны были научиться лишь чтению и счету в уме, а остальное время посвящать ремонту платья, вязанию чулок и прядению. Миледи подарила школе больше прялок, чем там было девочек, и установила правило, согласно которому они должны были спрясть определенное количество ниток и связать определенное количество чулок, прежде чем приступят к обучению грамоте, и все вынуждены были смириться с ее условиями, однако ее жизнь уже не была такой, как прежде. Я очень хорошо помню тот день, когда мистер Грей вынул из кармана моток чрезвычайно тонкой пряжи – а уж я, поверьте, в этом разбираюсь – и пару превосходно связанных чулок и положил перед миледи. Это были, если можно так выразиться, первые плоды его школы. Я также помню, как миледи водрузила на нос очки, внимательно изучила оба изделия, а затем передала их мне.
– Что ж, хорошо, мистер Грей. Я очень довольна. Вам весьма повезло с учительницей. Видно, что она знает толк в рукоделии и очень терпелива. И кто же она? Кто-то из нашей деревни?
– Миледи, мисс Бесси была так добра, что согласилась обучать девочек всем этим премудростям… – произнес мистер Грей, по своему обыкновению запинаясь и краснея. – Мисс Бесси и иногда мисс Галиндо.
Ее светлость посмотрела на священника поверх очков, но лишь повторила: «Мисс Бесси…» – и задумалась, словно пытаясь припомнить, кто бы это мог быть. Святой отец, если и собирался добавить что-то, смутился и решил сменить тему, сказав, что счел своим долгом отказаться от пожертвования мистера Брука, поскольку тот инакомыслящий, и изложил опасения относительно того, что капитан Джеймс, посредством которого мистер Брук предложил деньги, был оскорблен его отказом принять помощь от человека, исповедовавшего иную веру и, по мнению мистера Грея, отравленного еретическими учениями Додуэлла.
– Думаю, произошла какая-то ошибка, – заметила миледи, – или же я неверно вас поняла. Капитан Джеймс никогда бы не сошелся с этим диссидентом настолько близко, чтобы тот передавал через него свои пожертвования. До сего момента я даже не знала, что капитан Джеймс с ним знаком.
– Мне очень жаль говорить это, миледи, но они не только знакомы, но и успели стать друзьями. Я не раз видел, как они вместе обходят поля, и люди говорят… – Мистер Грей на мгновение осекся, и миледи вопросительно вскинула голову. – Я не одобряю сплетен, к тому же все это может оказаться неправдой, но в деревне поговаривают, будто капитан Джеймс оказывает знаки внимания мисс Брук.
– Невозможно! – с возмущением оборвала священника ее светлость. – Капитан Джеймс преданный и очень религиозный человек. Прощу прощения, мистер Грей, но это невозможно.
Глава 14
Как и многое другое, что провозглашали как совершенно невозможное, слухи о капитане Джеймсе и мисс Брук оказались очень даже правдивыми.
Одна только мысль о том, что ее управляющий может быть хотя бы в малейшей степени знаком с диссидентом, торговцем и демократом из Бирмингема, которому вздумалось поселиться в нашем славном, правоверном, аристократическом и земледельческом Хэнбери, вызывала у миледи сильное беспокойство. Проступок мисс Галиндо, поселившей у себя Бесси, был всего лишь досадной ошибкой по сравнению с вопиющей недальновидностью капитана Джеймса, крепко сдружившегося с обитателями Йист-хауса, как Бруки называли свою отвратительного вида ферму, выстроенную в форме квадрата.
Миледи довольно благодушно отзывалась о мисс Галиндо и даже упоминала о мисс Бесси, тем самым признавая существование оной. И все же я помню один из долгих дождливых дней, когда сидела в комнате ее светлости, где никто не мог помешать нашей беседе. Но едва мы замолкали хоть на мгновение, она вновь начинала недоумевать, как могло случиться, что капитан Джеймс сошелся с «этим Бруком». Миледи старательно припоминала все слова и поступки капитана Джеймса, которые, как ей теперь казалось, проливали свет на происходящее.
– Как-то раз он сказал, что хочет ввести норфолкскую систему уборки урожая, и много говорил о мистере Коке из Холкема (который, кстати говоря, был Кокам таким же родственником по боковой линии, как и я сама, что мало или совсем не принимается в расчет старинными семьями, отличающимися чистотой крови) и его новых способах обработки земли. Новая метла по-новому метет, как гласит общеизвестная пословица, однако это вовсе не означает, что она лучше старой. Как бы то ни было, капитану Джеймсу очень хотелось посеять репу на удобренной костной мукой земле. Он казался мне таким здравомыслящим и так расстраивался из-за своих неудач в прошлом году, что я приняла его сторону, хотя теперь понимаю, что допустила ошибку. Я не раз слышала, что городские пекари подмешивают костную муку в пшеничную. Капитан Джеймс, конечно же, об этом знал и потому отправился к Бруку с вопросом, где можно разжиться костной мукой.
Миледи всегда игнорировала то обстоятельство, что поля Брука были возделаны гораздо лучше ее собственных – хотя, как я подозреваю, это не раз бросалось ей в глаза во время поездок по окрестностям, – а потому не видела смысла спрашивать совета у бывшего торговца, решившего сделаться фермером.
Но мало-помалу известие о дружбе нового управляющего с человеком, которого леди Ладлоу
