Семиречье в огне - Зеин Жунусбекович Шашкин

— Где же? Подведи-ка сюда... Очень хорошо.— Хо­зяин пригляделся к Сахе, пожал руку.

Это был Березовский.

Набив трубку табаком, он закурил, и маленькую ком­натку заполнил дым. Юрьев заложил руки за спину, хо­дил вокруг стола короткими, но быстрыми шагами и го­ворил:

— Под Бокина подкапываются эти два зятя Кардена. Недавно я точно узнал. Атаман Малышев хвастал: «За меня отомстят Закир-аксакал и Ибраим Джайнаков!»

Березовский курил и молчал. Саха, слушая Юрьева, вставил:

— Закир разбогател во время восстания. Он стал чуть ли не богаче купца Габдуалиева. Как же ему не подха­лимствовать... Говорят, завладел всем имуществом и ско­том откочевавших в Китай казахов.

Березовский словно и не слышал, о чем шла речь; он вынул трубку изо рта и, погладив пальцами усы, начал о другом:

— Бокина я не помню. Перед тем, как сослали меня в Сибирь, он был еще юнцом. Но, судя по рассказам, чело век он дельный. В такие трудные времена не всякий ре шится поднять восстание.

Березовский говорил неторопливо, поглядывая в свою трубку, с которой, видать, не расставался.

— Э, Александр! — воскликнул Юрьев. — Ты гово ришь — дельный... Он геройский человек — спроси у этого парня. Андрей Малышев не зря точит зубы на Бо кина. В ту ночь, когда сорок тысяч казахов перешли гра­ницу Китая, Токаш прискакал в Каскелен прямо к дому- атамана и стрелял в него. — Юрьев резко взмахнул ру­кой, глаза его сверкнули; он даже помолодел Но тут же опустил голову, как старик, и пожалел: — Лишь случай­ность спасла Малышева от верной смерти — пуля толь­ко слегка задела висок.

— Жаль! — Саха с досадой хлопнул себя по колену.

— До сих пор ходите забинтованной головой, — ска­зал Березовский и начал раскуривать трубку. Пустив клубы дыма, он, медленно и немножко запинаясь, прого ворил: — Атаман хочет мстить... Что ж, кроме Бокина: есть еще один человек, который давно ищет случая схва­титься с атаманом, скрестить с ним сабли. Будет видно чья сталь крепче, чье сердце слабее. А Бокина мы не да дим. Надо подумать, как спасти его.

Саха догадался, кто этот человек, давно желающий схватиться с атаманом, но больше пока ничего не узнал разговор окончился, потому что Юрьеву надо было ухо­дить.

Глава 8

Сахе очень понравился Березовский. За его спокой­ной медлительностью скрывались сила, ум, предусмотри­тельность и большой опыт жизни и борьбы. К восторжен­ному рассказу Юрьева о выстреле в атамана Березовский отнесся равнодушно, зато он с уважением говорил о Пе­кине, поднявшем народ на восстание.

И Березовскому Саха поправился. Он сразу решил что этот юноша, с живыми смелыми глазами, уже побы­вавший в тюрьме, со временем будет хорошим бойцом революции. Березовский пригласил Саху заходить к не му, но наказал соблюдать осторожность.

На следующий раз Саха пришел к Березовскому в полдень.

— Почему ты пришел днем? — спросил строго Бере­зовский и внимательно посмотрел в лицо Сахи — что он ответит?

— Мой старший брат говорил, что лучше приходить не ночью, а в полдень.

— А кто твой брат?

— Токаш... Токаш Бокин.

Березовский невольно улыбнулся. Джигит оказался находчивым и смышленым.

Опять поползли по комнате сизые клубы дыма. Отго­няя их взмахами руки, Березовский спросил:

— Что хорошего надумал?

Он расспрашивал о том, как спасти Токаша. Саха много думал и кое-что нашел. Он осмотрелся — Бере­зовский проследил за его взглядом. Сначала Саха посмо­трел на дверь, ведущую в смежную комнату. Закрыта ли она? Есть ли кто-нибудь в этой комнате? Затем бросил взгляд на окно, завешанное синей тряпкой. Березовский кивнул головой, одобряя предусмотрительность Сахи и разрешая говорить без опасения.

— А что если попросить Закира сменить гнев на ми­лость... Я об этом уже говорил дяде Пете...

— А он что?

— Это, говорит, возня, напрасная трата времени...

— Ты хочешь действовать, как отец, — заметил Бе­резовский. — Ультиматум... Но здесь это пользы не при­несет. Закира и Ибраима защищает один человек. Разве не так говорят казахи?

— Откуда вы это знаете? — спросил Саха, удивлен­ный тем, что Березовский так хорошо говорит по-ка­захски.

Березовский не ответил; потянув подряд два раза из трубки и весь скрывшись в дыму, продолжал:

— Присмотрись к другим людям... У Андрея Малы­шева есть дочь. Вы, кажется, вместе учились в гим­назии?

— Да, вместе.

— А свояченицу Джайнакова тоже знаешь?

— Видал.

— Если бы ты установил дружеские отношения с эти­ми двумя девушками, то мы смогли бы выяснить многое...

Саха понял свою роль, план Березовского ему понра­вился.

— Говорят, что дочь Малышева умница и красавиц?.. Правда? — спросил Березовский и закашлялся.

— А вы разве не видали ее?

— Я? — он помолчал.— Нет. Говорят, она — выли­тая мать.

И тогда Саха узнал, что его новый друг ненавидел атамана не меньше, чем Токаш, решившийся на отчаяние смелый поступок.

Березовский, рассказывал о своих отношениях с Ма­лышевым, болезненно морщась, как будто у него срыва ли бинты с незаживающей раны.

Андрей Малышев — потомственный атаман, отпрыск, известных на все Семиречье Малышевых. Он во всем сле­довал своим предкам, был хитер и коварен — голыми руками не возьмешь.

Березовский знал всю подноготную Малышева. Маль­чишками росли они вместе, любая их игра заканчивалась дракой. Когда подросли и стали ходить в школу, вражда между ними не прекратилась. Они по-прежнему спорили, ссорились и пускали в ход кулаки.

Андрей полюбил ту же девушку, что и Александр. Онг стали соперниками. Ни тот, ни другой добровольно отсту­пать не хотели. Но девушка отдала предпочтение Алек­сандру: он был высокий, плечистый, с кудрявыми волоса­ми. Ей понравилась подкупающая нежность, с которой относился к вей Александр, не в пример грубоватому Андрею Малышеву. Не один долгий вечер провел он с любимой девушкой на утесе, на берегу речки Каскелен.

Но уже в то время сердце Александра билось не толь­ко ради девушки. Иная дорога лежала перед ним, дорога борьбы с угнетателями бедных людей. Среди трудового казачества и солдат он нашел единомышленников. Груп­па их постепенно росла.

Андрей Малышев, зорко следивший за каждым шагом Березовского, подставил ему хорошо замаскированный капкан... Александра арестовали. Малышев после ареста Березовского женился... и жестоко мстил жене за преж­нюю ее любовь. Вскоре она умерла...

Александр Петрович принялся снова набивать свою трубку, поглядывая на Саху, словно желая проверить: не считает ли он, что все сводится к личным счетам.

Саха нахмурил черные брови. .

— Я