Натюрморт с торнадо - Э. С. Кинг

Эми Сариг Кинг

Натюрморт с торнадо

Still Life with Tornado

A. S. King

Copyright 2016 by A.S. King

Cover art copyright Carolina Fuenmayor, 2025

Екатерина Юнгер, перевод на русский язык, 2024

Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2025. Popcorn Books®

Посвящается Джулии

Чем дальше забредать в правду, тем она глубже.

Банкэй Ётаку

Все, что ты можешь вообразить, – реально.

Пабло Пикассо

Торнадо

Никогда ничего не происходит.

Ну, если точнее, никогда не происходит ничего нового.

Моя учительница по изобразительному искусству, мисс Смит, как-то сказала, что на свете не существует оригинальных идей. Мы все считаем, что наши идеи оригинальны, но это не так. «Ты ходишь по кругу. Я хожу по кругу. Мы все ходим по кругу». Так она сказала. А потом перекинула волосы через плечо, как будто эта фраза ничего не значила, и велела нам остаток урока разбирать всякое барахло, которое ей жертвуют на наши арт-проекты. Она взяла половину виниловой пластинки и показала классу. «Все, что мы считаем оригинальным, – как эта пластинка. Обломок чего-то другого».

Две недели назад Кармен заявила, что у нее появилась оригинальная идея, и нарисовала торнадо. Но в торнадо нет ничего оригинального. Торнадо такие древние, что небо создавало их даже до того, как появились мы. Кармен сказала, что на наброске изображено не торнадо, а все, что оно в себе содержит. Я увидела только вихрь пыли. Она сказала, что там внутри машина. Сказала, что там любимый домашний питомец. Колесо телеги. Обломки дома. Пачка молока. Фотоальбомы. Коробка лежалых кукурузных хлопьев.

Я видела только вихрь, и все остальные тоже, и Кармен сказала, что мы просто плохо смотрим. Она сказала, что искусство нельзя воспринимать буквально. Но это не отменяет того факта, что на наброске было нарисовано торнадо, и все.

Нашим следующим заданием было нарисовать натюрморт. Мисс Смит принесла три миски фруктов и сказала, что мы можем расставить их как хотим. Я взяла грушу, уставилась на нее, уставилась на свой альбом – и ничего не нарисовала.

Я вела себя спокойно, как будто просто задумалась, но на самом деле меня парализовало. Кармен посмотрела на меня, и я пожала плечами, как будто мне все равно. Я не могла пошевелить рукой. Я вся оцепенела. Я была готова заплакать. Я часто так себя чувствую, и не только на занятиях рисованием.

В конце занятия я подала мисс Смит пустой лист и сказала:

– Я потеряла желание участвовать.

Мисс Смит думала, что я говорю о занятии. Но я имела в виду, что потеряла желание участвовать во всем. Я хотела стать листом бумаги. Белее белого. Пустее пустого.

На следующий день мисс Смит сказала, что мне стоит заняться слепыми зарисовками своей руки. Слепая зарисовка – это когда ты рисуешь, не глядя на бумагу. Я сделала двенадцать таких. А потом задумалась, сколько человек на свете делало слепые зарисовки своих рук, и поняла, что это самое неоригинальное занятие в мире.

Она сказала:

– Но это же твоя рука. Никто другой ее не нарисует.

Я ответила, что никогда ничего не происходит.

– Никогда ничего не происходит, – сказала я.

Она согласилась:

– Это, пожалуй, правда.

Она даже не подняла взгляд от бумаг, которые листала. У мисс Смит были голые плечи – уже загоревшие, а ведь еще и половины апреля не прошло. Я стояла и смотрела на ее плечи и думала, что Никогда ничего не происходит. Много чего происходило с мисс Смит. Это я знала.

У меня дрожали руки, потому что я не смогла нарисовать грушу. Она подняла глаза, и я знаю, что она увидела, как я дрожу. Она могла бы что-нибудь сказать. Что-нибудь приятное. Что-нибудь утешающее. Вместо этого она повторила:

– Это, пожалуй, правда.

И я перестала ходить в школу.

Это правда – насчет того, что, если перестать ходить в школу, тебе начинают слать письма. Где-то через неделю тебя ловят и отводят на встречу с директором. Но это все уже было, совсем как торнадо, и ни капли меня не впечатлило. Родители проводили меня в школу и сто раз извинились за мое поведение, но я не извинилась ни разу.

Я не смогла придумать ни одной оригинальной реакции на встречу с директором. Извиняться, плакать, кричать, плеваться, драться, молчать – все это не оригинально. Я попыталась левитировать. Я попыталась самовозгореться, как просроченный фейерверк.

Вот это было бы оригинально.

Остановка автобуса

Я на автобусной остановке в двух кварталах от школы, идет дождь, я забралась как можно глубже под навес, и я не думаю и не делаю ничего оригинального. Я еду в ратушу, сменить имя. Все еще ничего оригинального, но по крайней мере я больше не буду Сарой.

Папа сегодня утром находился в бодром расположении духа. Он сказал:

– Вот бы ты провела эти дни с пользой. Нарисовала что-нибудь, слепила. Тогда по крайней мере сделала бы что-то продуктивное. – Он не слышал пустоты между слов. Он не слышал паузы между нот. – Но я знаю, что сегодня ты в школу идешь, – у нас ведь уговор, так?

Уговор. Жизнь с папой – это череда уговоров. Он думал, что я поеду на автобусе в школу, и я и правда еду на автобусе, но не в школу. Я слезла на остановку раньше, чтобы пересесть на другой автобус, как и восемь дней до этого. Я могла бы колоться , или баловаться , или курить . Я могла бы флиртовать после школы с мальчиками, как нормальные девочки. Я могла бы забеременеть. Конечно, все это не оригинально, но зато я бы проводила время с пользой и продуктивно, а это как раз то, чего хочет папа. Сейчас я еду в ратушу.

Я пока не знаю, какое имя выберу. У меня есть еще двадцать минут, чтобы решить. Вместо этого я ловлю свое искаженное отражение в окнах проезжающих машин и думаю о том, как люди тайком бегут в ратушу и женятся, никому не говоря ни слова. Я делаю так же, только я сбегаю сама с собой. С новой мной. Я выйду оттуда с