Вита - Марс Сафиуллин

«Чертова память, — думает Валентин. — Я подозреваю себя в убийстве двадцатипятилетней давности».

Он идет в туалет, пьет воду на кухне и возвращается в постель.

Способен ли Валентин на убийство? Смог бы он убить Тину после ее измены? Насколько Валентин помнит, мысль об убийстве не приходила ему в голову.

Тина не входит в его круг общения. Чтобы оказаться с ней в пригодном для убийства месте, нужно общаться. Возобновляя общение с будущей жертвой спустя несколько лет молчания, ты оставляешь цифровые следы, которые вместе со статусом бывшего мужа сделают тебя главным подозреваемым.

Чертова американская шлюха может спать спокойно.

Двадцать пять лет назад было проще не оставлять цифровых следов.

Из переписки Валентин знает, что встречался с Ниной в отелях. Вряд ли возможно избежать скамьи подсудимых, совершив убийство во время такого свидания. Даже если Валентин снял номер без паспорта, как минимум администратор отеля видел его и Нину вместе.

Валентин мог убить Нину во время прогулки в безлюдном месте, но в письмах не упомянуты прогулки. Валентин и Нина встречались для секса, а не для прогулок.

В каких обстоятельствах помешанные на сексе проводят время на улице? В путешествии. Может, они с Ниной поехали куда-нибудь, а вернулся только Валентин? Тогда почему его не заподозрили?

Возможно, больше никто не знал о поездке. Это могло быть автомобильное путешествие без покупки билетов и пересечения границ, да и заранее бронировать гостиницу не обязательно.

Итак, если Валентин убил Нину, то, скорее всего, во время автомобильной поездки в январе или феврале 2000 года.

Куда они отправились? Например, в Питер либо в один из городов Золотого кольца.

Зачем людям, которые друг с другом трахаются и переписываются, ехать в другой город? Чтобы провести вместе больше времени и обсудить свои отношения.

Если так, то отлично обсудили.

Действительно ли Валентин не был подозреваемым? Или не помнит, что был?

Статус подозреваемого, полагает Валентин, оставляет больше следов в жизни человека и его семьи, чем нераскрытое убийство. Окажись Валентин подозреваемым, кто-нибудь говорил бы с ним об этом, не давал бы забыть, да и в СМИ история попала бы: двадцать пять лет назад Валентин уже был известным юристом.

«Даже убийство у меня идеальное», — думает он.

8

Во время завтрака Валентин вспоминает, как в Стамбуле размышлял о причине, по которой письма и фотографии оказались там. Тогда он решил, что привез письма в Стамбул, чтобы их не прочитали в Москве.

В самом деле, было неразумно хранить письма в адрес погибшей от его руки женщины, в одном из которых он упомянул, что мог бы убить ее. Лучше было уничтожить письма или увезти в Стамбул, где они представляют собой лишь исписанные листы.

Для этого их нужно было пронести через зеленый коридор, но когда кого-нибудь в аэропорту интересовали пачки старых писем?

Валентин пытается вспомнить что-то, связанное с убийством Нины.

У него не было огнестрельного оружия. Он не умеет обращаться с ножами настолько хорошо, чтобы решить зарезать человека, да еще и будучи в гипсе после аварии.

Как же Валентин убил Нину? Задушил одной рукой?

Задавил машиной? Вряд ли он подверг бы риску семейный универсал.

Валентин оставил автомобиль Ане. Был ли такой раздел имущества проявлением иронии Валентина, если машина имела отношение к смерти Нины?

Что он сделал с телом? Мог утопить в водоеме, который не покрылся льдом, или бросить в подмосковном лесу, где тело пролежало под снегом до весны.

Мог ли Валентин расчленить труп? Он сомневается в этом.

В письмах Нина упоминала родителей и брата. Еще был импортер обуви. Нины должны были хватиться.

Если Валентин не стал подозреваемым, то потому, что Нина никому не назвала своего спутника в роковой поездке.

Валентин размышляет об этом, завязывая галстук перед зеркалом в гардеробной.

Если Валентин и Нина спланировали поездку, то он не мог быть уверен в том, что она станет молчать о спутнике. Убивать женщину, если она не сирота без социальных связей, в запланированной поездке, даже не имея билетов и не забронировав гостиницу, равносильно явке с повинной.

Итак, Нина не собиралась в поездку.

Валентин знал, где она работала. Он не помнит ни адреса, ни Нины, не помнит даже, бесшумно ли она пила чай, а тогда присылал ей письма в офис.

Валентин мог подъехать к офису Нины в конце рабочего дня и предложить ей сесть в машину. Ему редко отказывали, а Нина, судя по их роману, легко давала. Она села бы в машину Валентина.

Разумеется, он не убил Нину в своем автомобиле у ее офиса.

Он не мог убить Нину, находясь за рулем двигавшейся машины. Значит, они поехали куда-то, Валентин остановился и насмерть забил Нину гипсом? Или какой способ убийства он выбрал?

Надев зимнее пальто, Валентин стоит в прихожей квартиры, смотрит в зеркало и думает о том, что совершённое четверть века назад убийство в связи с истечением срока давности не предполагает уголовной ответственности.

Совершённое четверть века назад совершенное убийство.

Валентин не испытывает угрызений совести. Для них нужна хорошая память. Недаром есть молитва о спасении от воспоминаний.

Память — топливо совести.

9

В офисе Валентин время от времени размышляет о том, что мог не убивать Нину.

Испытывал ли он чувства, которые могли подтолкнуть к убийству? Не факт.

Факт в том, что однажды Валентин сообщил Нине, будто ему было бы легче убить ее, чем жить без нее. Это не угроза, не обещание, не клятва — сообщение.

Другой факт: после того сообщения они с Ниной не переписывались. По крайней мере, более поздних писем у Валентина нет.

Еще факт: через два с небольшим месяца после предполагаемого расставания с Ниной Валентин влюбился в Инну. После этого Нина была ему не нужна.

Влюбился? Увлекся и ушел из семьи.

Как следует из писем, его счастью с Ниной препятствовали Аня и дети. Выходит, Инна значила для него больше, чем Нина.

Подозревать себя в убийстве на основе однократного упоминания возможности совершить таковое — это чересчур, полагает Валентин.

Он написал: «Иногда я думаю, что мне легче было бы убить тебя или себя, чем жить в мире, где ты существуешь, но не со мной». Себя Валентин не убил — значит, не убил и Нину.

С другой стороны, если себя Валентин не убил, а вариантов — два, то Нину он должен был убить.

Может, мотив Валентина был обусловлен опасностью, которая исходила от Нины? Вдруг она угрожала рассказать об их связи Ане?

Содержание писем не выдает в Нине будущую шантажистку. Зачем любовнице семейного мужчины, которая решила порвать с ним ради другого, идти на шантаж?

Юристы присылают Валентину проект кассационной жалобы и контакты оппонентов Ивана.

Процессуальные основания для удовлетворения жалобы есть — дело могут направить в первую инстанцию для нового рассмотрения.

С материальной точки зрения позиция плоха. На втором круге дела Иван, по мнению Валентина, вновь получит негативные судебные акты. Впрочем, второй круг при должном умении юристов Ивана продлится больше года. За это время многое может измениться.

Например, Валентин перестанет понимать, что с ним происходит, какое у него имущество, какие документы он подписывает. Получатся заготовки для задачек на тему оспаривания сделок, совершённых без понимания их значения. Андрей и его товарищи по кафедре выпускают сборники таких кейсов для студентов.

Валентин пишет: «Иван, привет! Вот проект жалобы с ходатайством о приостановлении исполнения. На мой взгляд, основания для отмены судебных актов есть».

Что написать дальше?

«Подай скорее»? Ивану не понравится приказной тон.

«Лучше подать скорее»? Не соответствует правилу не давать советов, когда не просят.

«Распорядись текстом по своему усмотрению»? Опять указание.

Как это у Грибоедова? Что за комиссия, Создатель, быть комбинатора отцом.

«Я бы подал скорее», — добавляет Валентин и отправляет письмо.

Аня хотела ребенка от Валентина. Лена хотела братика. На четвертом десятке Валентин не чувствовал отцовского инстинкта, хотя с Леной ладил. Женское большинство одолело его на семейном совете.

— У людей как у высших приматов нет инстинктов, —