Мир! Дружба! Жвачка! Не спеши взрослеть - Юлианна Перова

Алик будто не слышал его. По-хозяйски заглянул в шкафчик, порылся, вытащил шприц и жгут. Глаза его болезненно блеснули.

– Я тут у тебя упаду где-нить? – осведомился будничным тоном, словно никакого предупреждения и не было. – Никто же не против?

Не дожидаясь разрешения, Алик присел на пол, опираясь спиной на стенку. Сделал укол… и отключился.

Внезапно что-то заставило его открыть глаза… и перед ним предстала странная сюрреалистическая картина. Одна из простыней зашевелилась, сползла в сторону, и только что неподвижно лежавшее тело приподнялось на своем «скорбном ложе», потом и вовсе встало… И шокированный Алик увидел перед собой улыбающуюся Эльзу.

Девушка приблизилась и присела рядом. Афганец неуверенно улыбнулся, в сердце затеплилась надежда – и тотчас потухла, когда Эльза небрежно отодвинула прядь волос со лба, открыв дыру от пули.

К горлу подкатили слезы. Алик протянул руку, чтобы коснуться лица любимой еще хотя бы раз.

– Прости… Прости… – забормотал сбивчиво, борясь с наркотическим бредом.

Демид покосился на приятеля, который говорил с кем-то незримым, и неодобрительно покачал головой.

– Шел бы ты отсюда, Алик.

Но Алик не слушал: водил рукой по воздуху, следуя за ней невидящим взглядом, затем все же посмотрел на Демида… и истерически расхохотался.

Он хохотал, как безумный, пока смех не сменился такими же истерическими рыданиями.

* * *

Федор стоял у стены в гостиной, сжимая в руках драгоценность – новенький рулон обоев. Достать их было непросто, и поклейка обычно превращалась в событие сродни семейному торжеству… Но сейчас Федора волновало другое.

– Надь, можно тебя на минуту? – позвал он жену.

– Чё такое? – донеслось из спальни ленивое. Надежде совсем не хотелось куда-то тащиться ради очередной ерунды. Она только прилегла – и на тебе!

Но муж не унимался.

– Глянь.

Выругавшись про себя, Надежда тяжело поднялась, вышла из спальни и поняла, что имел в виду муж. Посреди голой стены красовалась размашистая надпись крупными корявыми буквами – «недоверие».

– Мы вот так вот символично… – бросил Федор через плечо, а после спохватился и протянул конец рулона жене. – Давай, помогай мне. Чтоб ровненько было. Есть?

– Есть, – выдохнула женщина. Несмотря на романтику момента, она ничуть не радовалась. Усталость от рутины и апатия схватили Надежду железными клешнями и не желали отпускать.

– …оставляем недоверие в прошлом, – победно постановил муж, закрывая злосчастную надпись обоями.

– Слава богу, – вздохнула Надежда и даже повеселела: – Ну что, пойдем завтракать?

Но Федор не двинулся с места.

– У меня к тебе еще одна вещь, – замялся он, отводя взгляд и старательно подбирая слова.

– Ну, что еще? – с таким трудом добытое хорошее настроение улетучилось, и женщина смерила его хмурым взглядом.

– Ты больше не должна встречаться и работать с этим рыжим Тартюфом, – выдержав паузу и пристально глядя на жену, твердо потребовал Федор.

Надежда опешила. Она ждала чего-то подобного, однако не была готова сразу менять привычный уклад жизни. Хотя бы из соображений банальной практичности.

– Федь… Подожди, – протянула она. – Как это? А мы на что жить будем?

– Ну, я доделаю ремонт и найду какую-нибудь работу, – уверенно заявил муж, словно у него был план. – Ты вернешься в ЖЭК.

– Нет, подожди, – перебила Надежда.

Федор нес чушь, которая ничего общего с реальностью не имела. Надежда не вдохновлялась приставаниями Виталика, но и отшить так просто ухажера не могла. А как же Вика? Санька? Что они есть будут? Где жить?

– Правда, это невозможно. Это очень сложная схема. Мы должны людям деньги.

– Ну вот, Виталик впутал тебя в это – пускай он и несет ответственность, – безапелляционно изрек Федор. Он действительно не знал, что будет делать и какое их ждет будущее, но настоящее его давно и прочно перестало устраивать, и он намерен был поскорее с ним покончить.

Надежда разозлилась: если бы муж горбатился наравне с ней, имел бы право что-то требовать, а теперь…

– Знаешь, Федь, – бросила она резко, – и ты тогда неси хоть какую-нибудь ответственность, хорошо? А то спрятался за обоями. И такую ерунду доделать не можешь, – добавила она, стремясь задеть мужа побольнее, чтобы не приставал с дурацкими идеями, а затем с победным видом удалилась в кухню.

Федор проводил ее хмурым, но непримиримым взглядом: этот раунд остался за женой.

* * *

Санька дрых на кое-как сваленных на ящики мешках, завернувшись в старенькое, потрепанное одеяло, наружу торчала только растрепанная русая макушка. Паршивая кровать, но другой-то нет. Тихое поскрипывание двери не могло его разбудить, зато могли незваные гости. Вовка воровской походочкой прокрался внутрь, опередив Илюшу и Женю, и набросился на спящего друга.

– Але, гараж! – со смехом крикнул Вовка. – Ты чё, переехал, а нам не сказал?

– Не ори, блин, – проворчал Санька и добавил: – Придурок!

– Сань, я тебе бутеров сделала. – Женя поспешила уладить разгоравшийся конфликт.

Вот только очередной ссоры им не хватало!

– Спасибо, Жень, – ответил Санька тихо, принимая из рук девушки поздний завтрак.

– Сань, а ты чё не на дядькиной хате ночуешь, а? А то давай там бордельчик замучу, – хохотнул Вовка. Он считал себя жутко остроумным и очень удивлялся, когда над его шутками никто не смеялся.

– Отвали, – буркнул парень и, оглядевшись, поднял полупустое ведро и направился к выходу. – Илюх, пойдем, поможешь. Держи, – распорядился он.

Илюша, естественно, не возражал.

– Давай лей. Еще, еще. Давай еще, – руководил Санька.

Илюша плескал ледяную воду другу на руки, чтобы тот нормально умылся. Холод немного привел парня в чувство и почти разогнал дурные мысли.

В этот момент со стороны гаража послышался шум, а затем – неунывающий голос Вовки:

– А погнали все вместе на дискотеку!

– Круто! – воодушевился Илюша и похвастался: – Я как раз уже год танцевать умею.

– Конечно, Илюх! – поддержал приятель. – Зови с собой «голую дрель»…

– Хорошо, – кивнул тот.

Илья уже перестал обижаться на друзей за то, что коверкают имя его девушки. Кроме того, все равно не смогут нормально его произнести: они же не эльфы.

– …я возьму с собой гимнасточку, – принялся перечислять Вовка, загибая пальцы. – Женька с Санькой.

– Я не пойду, – сказал Санька.

Вовка разинул рот от удивления, несколько секунд молчал, а потом крикнул:

– Сань, ты чё, дурак?! Это ж «Баккара» – эпицентр ночной жизни!

– У меня нет времени развлекаться, – возразил Санька. Уж чего-чего, а настроения веселиться у него не было никакого. – Мне надо денег заработать и свалить отсюда.

– Сань, ты чё завелся? – тихо, успокаивающе произнесла неслышно подошедшая сзади Женя. Она единственная знала, что произошло, и едва ли не единственная могла хоть как-то повлиять на упертого Саньку. – Главное, что он жив.

– Кто жив? – озадачился Вовка.

– Никто. Жопа твоя! –