Завтра, завтра - Франческа Джанноне

И действительно, рубашка нашлась в середине аккуратной стопки. Внезапно ему в нос ударил знакомый запах.

«Что за черт? – он понюхал рубашку. Да, ошибки быть не могло, это был аромат «Снега». – Как ей пришло в голову купить «Снег»? Что у нее вместо мозгов? Она ведь знает, что таким образом обогащает этого раздутого индюка…»

Он надел рубашку и в одних трусах вышел из комнаты. Прошел мимо ванной, где умывалась Анджела, и спальни, где все еще спала Марилена, и направился прямиком на балкон, где Марилена хранила принадлежности для стирки. Он нагнулся и, конечно же, нашел там упаковку «Снега».

Упаковка была прежней: белая надпись на голубом фоне, только теперь внизу было написано «Мыловаренная фабрика Ф. Колелла». Лоренцо скомкал упаковку и выбросил ее в окно.

Он быстро оделся и вышел из дома. Как и каждое утро, он захватил с собой альбом и карандаши, но на этот раз он не собирался на рыбный рынок или в порт, а отправился на другой конец города. Выехав за городские ворота, он сбавил скорость и повернул на дорогу, ведущую к фабрике. Остановился он лишь тогда, когда увидел вывеску «Мыловаренная фабрика Ф. Колелла». До сих пор он избегал приближаться к мыловарне.

Глядя на знакомое с детства здание, он почувствовал, как к горлу подступает ком. Лоренцо выдохнул и, заглушив мотор «Ламбретты», достал альбом и карандаши.

Он огляделся: было еще рано, и рабочие, даже такие усердные, как Марио, не появятся здесь раньше чем через полчаса.

«У меня есть немного времени», – подумал он, затем открыл альбом и с неистово бьющимся сердцем резкими и яростными штрихами принялся рисовать фасад фабрики с новой вывеской.

Закончив, он долго смотрел на рисунок, потом вырвал лист из альбома, сложил его вчетверо и спрятал в бумажник, в маленький кармашек, рядом с паспортом. Лишь после этого снова завел мотор «Ламбретты».

Доехав до перекрестка, он услышал крик:

– Лоренцо! Лоренцо!

Он обернулся. Аньезе бежала к нему, размахивая руками.

– Постой! – кричала она. Лоренцо прибавил газу, но что-то удержало его. Ком в горле рос, а вместе с ним в груди разлилось чувство глубокой нежности и инстинктивное желание защитить Аньезе, противостоять которому он не мог.

Сестра остановилась в шаге от него, тяжело дыша. Они молча смотрели друг на друга, скованные неловкостью.

– Привет, – наконец сказала она, чуть заметно улыбнувшись.

– Привет, – ответил Лоренцо, отводя взгляд.

Аньезе положила руку на фару «Ламбретты».

– Как ты? – спросила она.

Лоренцо поморщился.

– Давай не будем об этом, – ответил он.

Она на мгновение опустила глаза, затем снова посмотрела на него.

– Я искала тебя…

Лоренцо удивился.

– Когда?

– В день моего дня рождения… Анджела тебе не сказала?

Он не ответил. «Нет, она ничего мне не сказала», – подумал Лоренцо и, заглушив мотор, достал из кармана брюк пачку сигарет и закурил.

– Зачем? – только и сказал он, встряхнув спичкой, чтобы погасить огонь.

– Мне тебя не хватало. Очень, – ответила Аньезе дрожащим голосом.

Он медленно кивнул и выдохнул дым.

– Я уезжаю, – сказал он.

– Уезжаешь? Куда?

– В Лечче. Работать с дядей Доменико.

– Но… – Аньезе замялась. – Когда ты все решил? И на сколько?

Лоренцо пожал плечами.

– Кто знает.

Они снова замолчали. По щеке Аньезе медленно скатилась слеза. Она внезапно обняла брата и крепко прижалась к нему.

Лоренцо вздохнул, закрыл глаза и вдохнул знакомый аромат талька. Он хотел было обнять ее в ответ, но не стал, – осторожно взял ее за руки и мягко отстранил от себя.

– Я все еще твоя сестра и всегда ею буду, даже если сделала выбор, который тебе не нравится и которого ты не понимаешь, – сказала Аньезе сквозь слезы.

Лоренцо сжал губы, затем повернулся к фабрике, видневшейся сквозь листву деревьев.

– Выбор, – повторил он сдавленным шепотом, не отрывая взгляда от мыловарни. – Ты права, я его не понял и никогда не пойму.

– Ты даже не пытаешься понять. Ты не хочешь понять ни меня, ни отца.

Лоренцо коротко усмехнулся.

– Знаешь, что я понимаю? Что меня тошнит от этой вывески, а одна мысль, что ты работаешь на Колеллу, приводит меня в ярость. А еще я никогда не смогу взглянуть отцу в глаза. Но вот увидишь, когда я верну фабрику, а я ее верну, пусть даже это станет последним, что я сделаю…

– Хватит, Лоренцо! Ты не знаешь, о чем говоришь, – воскликнула она. – Колелла – влиятельный человек, у него полно денег, которых у нас никогда не будет. Фабрика уже не такая, какой ты ее помнишь, он все изменил, переделал… Оборудование, которое он купил, стоит огромных денег. Как ты собираешься выкупить все это? Это безумие, иллюзия!

Он сжал губы.

Аньезе тяжело вздохнула.

– Почему ты не хочешь подумать о том, что я тебе предлагала? Мы могли бы создать собственную мыловарню! Новый «Дом Риццо», пусть и небольшой – какая разница? Мы построили бы его вместе, ты и я. Это вполне реальная мечта. Если хочешь знать, я уже начала откладывать деньги…

– Какая глупость… – пробормотал Лоренцо, качая головой.

– Тогда зачем ты пришел сюда, если твое решение неизменно?

Лоренцо не ответил и принялся давить на педаль, пока «Ламбретта» не завелась.

– Останься. Давай поговорим, прошу тебя…

Но он нажал на газ и уехал. Уносясь, он глянул в зеркало заднего вида: Аньезе по-прежнему стояла на обочине и смотрела ему в след. В этот момент Лоренцо почувствовал, как комок в горле прорвался. На глазах у него выступили слезы, но ветер быстро их высушил.

* * *

– Выходите посмотреть! – крикнул Колелла и направился к площадке на улице. Рабочие посмотрели на него и обменялись недоумевающими взглядами, как бы говоря: «Чего он снова от нас хочет? Что ему вздумалось на этот раз?»

Аньезе сняла шапочку и присоединилась к толпе рабочих, направлявшихся к выходу.

Зажав сигару в зубах, Колелла с самодовольным видом остановился возле грузовика «Фиат–615», припаркованного рядом с его красной «Джульеттой». Двое рабочих вышли и принялись разгружать бочки, плотными рядами стоявшие в кузове грузовика. Аньезе подошла к Марио.

– Что это?

– Кокосовое масло, Риццо, – ответил за него Колелла. – Пришло сегодня утром из Индии! Готов поспорить, ты никогда в жизни такого не видела, а?

– Из Индии? – прошептала Аньезе почти про себя. «Может быть, это масло прибыло на корабле Джорджо, – подумала она. – А значит, он вернулся». От одной только мысли об этом ее сердце забилось чаще.

– Заходите, я вам покажу, – сказал Колелла и пошел за рабочими, которые тащили тяжелые бочки в здание мыловарни.

– То выходи́те, то заходи́те… – пробормотал Вито.

Аньезе рассмеялась.

– Тс-с-с, – шикнул на них Марио. – Он все слышит.

Пока рабочие выстраивались вокруг бочки, Колелла приказал нескольким мужчинам открыть ее, взял небольшой металлический черпак, погрузил его внутрь и, наполнив, осторожно продемонстрировал.

– Сейчас оно жидкое, потому что тут тепло, – объяснил он. – Но когда температура опускается ниже двадцати градусов, кокосовое масло твердеет, как обычное сливочное. Он подошел к Аньезе. – Видишь, Риццо? – спросил он почти с вызовом.

Она потянулась к черпаку и долго принюхивалась, потом обмакнула в масло пальцы.

– Приятный, легкий аромат, – сказала она. – Думаю, в сочетании с белыми цветами будет особенно хорошо. И еще, – продолжила она, потирая масляные пальцы и прищуривая глаза, – я уверена, что на такой бархатистой основе мыло будет отлично пениться… Да, замечательно! Конечно, надо узнать, какое в нем содержание жирных кислот с низкой молекулярной массой, но на глаз кажется, что можно замешать его холодным способом. Хотя нет, лучше полутеплым, так можно добавить больше наполнителей.

Она выпалила все это на одном дыхании и вдруг заметила, что вокруг воцарилась тишина, а взоры всех присутствующих устремились на нее. Марио улыбался с видом горделивого отца. Колелла, напротив, сохранял серьезность и смотрел на нее со смесью недоумения и любопытства.

– Прошу прощения, – смутившись, пробормотала Аньезе и шагнула назад.

Колелла прищурился и затянулся сигарой, затем