Завтра, завтра - Франческа Джанноне
– Увы, выпил все до капли, иначе непременно поделился бы, – отшутился он. – На самом деле я просто рад за дочь: она получила высший балл на выпускных экзаменах.
– Поздравляем!
– А она точно твоя дочь?
Все снова загоготали, и Марио вместе с ними. Аньезе подошла к нему.
– Передай Терезе мои поздравления, – только и сказала она.
Марио смущенно кивнул, и Аньезе показалось, что он понимает, что у них с Терезой все уже не так, как прежде. Времена, когда они играли вместе на мыловарне, пока взрослые работали, давно остались в прошлом. «Что нас связывало все эти годы? – с грустью думала Аньезе. – Воспоминания детства – и больше ничего. У нас не было общих интересов, мы даже не могли поговорить о том, что волновало каждую из нас». Для Терезы это были книги и политика, для Аньезе – все, что касалось мыла. Но она понимала, что дело не только в этом. В тот раз, в лавке Кончетты, Тереза разоткровенничалась и сказала: «Я ненавижу всех промышленников». «Она все еще видит во мне начальницу, хозяйку фабрики, даже теперь, когда у меня ничего не осталось…» – огорчилась Аньезе.
Когда смех затих, Марио объяснил, что им предстоит сварить партию нового продукта, который Колелла очень хочет выпустить на рынок: нейтральный порошок для текстильной промышленности.
Аньезе вздрогнула. Она хорошо помнила, как во время их первой встречи Колелла сказал, что собирается сделать ставку на производство чистящих средств для промышленного использования. «На этом можно заработать настоящие деньги», – сказал он тогда. Но неужели он хочет…
– Марио, я на минутку отлучусь, мне надо заглянуть на склад, – вдруг сказала она и, не дожидаясь ответа, поспешила к выходу.
Аньезе пересекла двор и вошла в соседнее здание. Прошла между стеллажей, где хранились большие запасы твердого и порошкового «Снега», «Лиссе», а теперь еще и «Инес», и направилась к самой маленькой полке – полке с «Марианн». Последний раз, когда она была здесь и тайком взяла две пачки мыла для Джорджо и еще четыре для себя, она пересчитала оставшиеся упаковки: их было сто четыре. Она решила пересчитать их снова, как всегда считая по две. «Девяносто шесть», – разочарованно пробормотала она. Остальные, скорее всего, ушли на продажу в лавку Кончетты, и как минимум половина из них наверняка досталась маленькой Виттории.
Вернувшись на мыловарню, Аньезе направилась к кабинету Колеллы и постучала.
– Риццо! – воскликнул он и, стряхнув пепел с сигары, жестом предложил ей сесть. – Проходи, проходи.
Аньезе села на стул и сняла шапочку. Ей казалось, что она вот-вот задохнется от жары и сигарного дыма, но она выпрямилась и выпалила на одном дыхании:
– Почему мы больше не производим «Марианн»? На складе осталось всего девяносто шесть пачек. Когда мы начнем пополнять запасы? Прошло уже столько времени!
Колелла молча смотрел на нее, застыв с сигарой в руке. Аньезе подумала, что ее вопрос, скорее всего, пришелся ему не по нраву, но ей было все равно: она хотела ответа. И она не уйдет из этого кабинета, пока его не получит.
– Все просто. «Марианн» не продается, на него нет спроса, – спокойно ответил Колелла. – Если хочешь, можешь забрать себе остатки. Твое любимое мыло никому не нужно. Оно имело успех в сороковые, но не сейчас… – Он поморщился.
– Быть не может! – возмутилась Аньезе. – Люди любят «Марианн»! Вы даже не представляете, как много мы с дедушкой его…
Колелла отложил сигару в пепельницу, переплел пальцы и подался вперед.
– Во-первых, ты больше не в «Доме Риццо», – злобно процедил он. – Во-вторых, я не намерен обсуждать с тобой мою компанию и мои решения…
Аньезе вскочила.
– Зато, когда дело касалось рецепта «Инес», вы не забыли со мной посоветоваться! – выкрикнула она. Ее заметно трясло, и это ее пугало. Аньезе не могла понять, откуда взялась такая смелость. Никогда прежде она не позволяла себе говорить подобным тоном – это было совсем на нее не похоже…
Колелла ответил не сразу. Он окинул ее беспокойным, раздраженным взглядом, затем откинулся на спинку кресла, прищурился и ткнул в нее пальцем.
– Следи за языком, девчонка. Незаменимых здесь нет. И ты не исключение. Поэтому, если хочешь сохранить свое место, советую тебе воздерживаться от подобных сцен.
– Я уже не девчонка, – спокойно ответила Аньезе, не отводя взгляда, и направилась к двери.
* * *
Джузеппе уже собирался выходить, он как раз потянулся за папкой, лежавшей на полке у двери, когда с лестницы впопыхах сбежала Сальватора. Она была накрашена и надушена, с черной лакированной сумочкой в руках и в темно-бордовом костюме, который обычно надевала на выборы.
– Подожди. Я с тобой, – сказала она.
– Ты так нарядилась… У тебя какие-то дела в городе?
Она подошла к нему, звонко стуча каблуками черных туфель.
– У меня дела с моим мужем. Давай, пошли, – ответила она.
– Куда это мы? – озадаченно спросил Джузеппе.
Сальватора взглянула на него, как бы говоря: «Ты так и не понял?», и уточнила:
– На верфь, конечно. Ты только и делаешь, что говоришь об этой лодке… Пора бы и твоей жене на нее взглянуть, не думаешь?
– Да там пока не на что смотреть. Только остов и есть, – ответил он.
– Вот и посмотрим на этот остов, – натянуто улыбнулась Сальватора, решительно открывая дверь.
Они направились к верфи, но уже через пару шагов Джузеппе покрылся испариной и стал задыхаться. Он достал носовой платок из кармана и вытер шею.
– Почему мы не поехали на машине, черт побери, – пробормотала Сальватора, вырывая платок у него из рук и обтирая его лицо от пота.
– Мне полезно ходить пешком, ты же знаешь, так велел доктор, – ответил Джузеппе, позволяя ей вытирать его, словно ребенка, измазавшегося мороженым.
– Полезно-то полезно, но не в такую жару… – проворчала она. – Давай постоим немного в теньке, – предложила она, увлекая его под балкон. – Немножко придешь в себя, а как почувствуешь себя лучше, пойдем дальше. Я сейчас попрошу воды, тебе она точно не помешает.
Сальватора постучалась в первую попавшуюся дверь. На пороге появилась сгорбленная старушка в черном платье и платке.
– Можно стакан воды для мужа? Он плохо переносит жару, – попросила Сальватора.
Старушка кивнула, скрылась в доме и вскоре вернулась с большим бирюзовым стаканом.
Сделав несколько глотков, Джузеппе поблагодарил жену и сказал, что чувствует себя лучше и готов идти дальше.
– Хорошо, только потихоньку, – предупредила Сальватора, придерживая его под руку.
Когда они добрались до верфи, ворота были еще заперты.
– Странно, – заметил Джузеппе. – В это время Луиджи обычно уже на месте…
– Может, постучим?
– Если он занят в подсобке, то не услышит. Я обойду и попробую зайти с черного хода, а ты подожди здесь.
Джузеппе подошел к задней двери, которой почти никогда не пользовались. Дверь со скрипом отворилась, и он вошел. Он уже собрался было позвать Луиджи, но услышал какие-то странные звуки и остановился на пороге. Джузеппе прислушался.
– Во дает! Кто бы мог подумать… – усмехнулся Джузеппе. – Наверное, мне лучше уйти.
Но любопытство взяло верх. Он тихонько шагнул в сторону приоткрытой двери в туалет и оцепенел от увиденного: Луиджи был не один.
Джузеппе, словно током ударенный, отступил назад, вышел через заднюю дверь и прикрыл ее за собой.
– Что с тобой? Ты будто привидение видел, – воскликнула Сальватора, когда он вернулся.
Джузеппе взял ее под руку и молча пошел прочь.
– Что случилось? Что с тобой? – настаивала жена.
– Ничего. Там никого. Задняя дверь заперта. Видимо, Луиджи решил взять выходной, – пробормотал он, глядя в пол. – Вернемся в другой раз, обещаю. А сейчас давай домой, – сказал он, стараясь скрыть свои чувства.
– Ну уж нет! – заупрямилась Сальватора. – Позавтракаем в баре, а потом прогуляемся по площади. Зря, что ли, я так красиво оделась…
* * *
Стояла прекрасная солнечная погода, и Лоренцо решил пройтись до галереи пешком.
– Ты точно не хочешь поехать на машине? – спросил дядя Доменико.
– Точно. Встретимся на месте, – ответил он.
Лоренцо прогуливался по центру, разглядывая резные каменные балкончики старинных домов. Он шел, закатав рукава белой рубашки до локтей и засунув руки в карманы, когда чуть не налетел на синьору Гуарини, шедшую под руку с Дорианой.
– Вот черт! – вырвалось у Лоренцо. Дориана рассмеялась, отчего на щеках у нее появились ямочки.
– Простите, я
