Завтра, завтра - Франческа Джанноне

Лоренцо сел на песок рядом с ней.

– Дориана, я должен попросить вас о чем-то очень важном, – произнес он с серьезным видом.

Девушка удивленно посмотрела на него, словно испугавшись тона, каким это было сказано.

– Можем ли мы перейти на «ты»? Прошу вас, – закончил он с улыбкой.

Она засмеялась, а затем просто ответила:

– Конечно, можем.

Гости прибывали группами, и через пару часов их стало так много, что Лоренцо сбился со счета, но Дориана сопровождала его, представляя каждому: «Синьор Лоренцо Риццо, из галереи "Ингроссо"». Время от времени Лоренцо спрашивал у кого-нибудь, который час, тихо, чтобы Дориана не услышала. Анджела и Фернандо ждали его в Аралье, и ему казалось, что он уже и так задержался дольше, чем планировал. Когда один из гостей ответил ему, что уже без четверти двенадцать, он забеспокоился: он обещал Анджеле приехать к полудню. «Мне нужно уходить», – подумал он. Лоренцо поискал взглядом Дориану, которая ушла за напитками, и, когда наконец нашел ее, беседующую с двумя девушками, вежливо отвел ее в сторону и сказал, что ему очень жаль, но он должен идти.

– Как? – воскликнула она, нахмурившись. – Ты уже уходишь? Останься хотя бы на обед…

– Мне очень хотелось бы, но я не могу. Правда. – Он взял ее руку и легонько коснулся поцелуем. – До свидания… Вернее, пока, – попрощался он с улыбкой.

Как он и опасался, в Аралье он приехал, опоздав на час с лишним. «Анджела будет в ярости», – думал он, паркуя машину на набережной и торопясь на пляж.

Наконец в толпе Лоренцо заметил Анджелу и поспешил к ней, но, когда он наклонился, чтобы поцеловать ее, она отстранилась и даже не взглянула на него.

– Ты не представляешь, какие были пробки, это не моя вина, – вздохнул Лоренцо, присаживаясь на полотенце.

– Мог бы выехать пораньше, – ответила Анджела, все так же не глядя на него.

Лоренцо фыркнул и лег, скрестив руки за головой.

– Я мчался сюда, как сумасшедший, чтобы приехать как можно скорее, – пробормотал он. – Если бы знал, что меня ждет такой прием, мог бы и не рисковать своей жизнью.

Анджела повернулась к нему.

– Как ты мог мчаться, если на дороге были пробки? – спросила она, приподняв бровь.

В этот момент к ним подошел Фернандо. Он только вышел из моря, блестя от воды, и блаженно улыбался. Лоренцо тут же поднялся.

– Ну, здоро́во, – сказал он, крепко обнимая друга.

Анджела встала, подошла к воде и, зайдя поглубже, нырнула с головой.

– Злится, а? – шутливо спросил Фернандо и сел на песок.

– Опоздал, и теперь меня за это распинают, – с иронией ответил Лоренцо, садясь рядом с другом и закуривая сигарету.

– Как дела в Лечче? Ты в порядке?

Лоренцо выдохнул дым и прилег на бок.

– Да, можно сказать, что в порядке. Осваиваюсь потихоньку. Если бы еще твоя сестра не ставила мне палки в колеса… – Он замялся. – Извини, мне не стоило этого говорить, забудь.

Фернандо положил руку ему на плечо.

– Не извиняйся. Я знаю, через что тебе пришлось пройти. И прекрасно понимаю, почему ты уехал и чего ищешь. На твоем месте я, скорее всего, поступил бы так же. Но…

– Я так и знал, что будет «но», – пробормотал Лоренцо.

Друг посмотрел ему в глаза и еще крепче сжал его плечо.

– Ты мой друг, и если ты счастлив, то и я счастлив. Но я должен сказать тебе то, что думаю, как делал всегда, иначе мы не дружили бы двадцать лет, верно?

Лоренцо кивнул и потушил сигарету в песке.

– Я знаю, что тебе было больно, Лоренцо, – продолжил Фернандо, – и знаю, что ты до сих пор страдаешь из-за фабрики. Когда Анджела мне все рассказала, я просто не мог в это поверить. «Дом Риццо» – это и есть ты, а точнее, вы с Аньезе. Вы всегда были душой мыловарни. И я понимаю твою злость, твое желание вернуть все, как было. Знаю, что ради этого ты пойдешь на все. Но послушай, не отказывайся от тех, кто по-настоящему тебя любит. Кем бы ты ни стал и чего бы ни добился. Я сейчас говорю об Анджеле, Аньезе и о твоих родителях…

Лоренцо дернулся, не скрывая раздражения.

– Я только хочу сказать: не позволяй ярости, гордости и жажде отыграться утянуть тебя на дно, иначе ты рискуешь потерять кое-что поважнее фабрики – родных людей. А их, дружище, терять куда больнее. Постарайся это осознать, пока еще не поздно.

Лоренцо глубоко вздохнул и взглянул на друга. Затем медленно кивнул и закрыл глаза.

* * *

– Глянь-ка! Это же твой сын, – сказала Сальватора дрожащим голосом, указывая мужу на Лоренцо, стоявшего всего в нескольких метрах от них.

– Где? – удивился Джузеппе, вытягивая шею и всматриваясь в море зонтиков.

– Вон там, у берега, рядом с бело-синим зонтом. Разговаривает с Фернандо. И Анджела с ними, – добавила Сальватора, откидывая назад мокрые волосы.

– А, теперь вижу…

Сальватора сурово посмотрела в сторону сына, дрожа от злости.

– Ты смотри-ка, стоит там и ухом не ведет, будто и нет у него никакой семьи. И это мне такое «спасибо» за то, что я на него жизнь положила? Испарился – и нет его. Хорошо еще, что у меня есть брат, он мне хоть что-то о нем рассказывает. А то я и вовсе ничего не знала бы… И эта туда же, – бросила она, имея в виду Анджелу, – исчезла с концами. Сколько лет за нашим столом сидела! Хоть бы раз пришла нас навестить. А ведь у нее на пальце кольцо твоей матери… Просто не верится. – Она покачала головой.

Джузеппе положил руку ей на спину.

– Не думай об этом. Сейчас все так, и мы ничего не можем изменить. Рано или поздно он поймет, что натворил, вот увидишь. И придет просить прощения.

– Тьфу, ты сам-то в это веришь? – фыркнула жена. – Плевать он на нас хотел, вот и все дела.

Джузеппе не ответил. Несколько минут они сидели молча, а потом он как ни в чем не бывало сказал:

– Что-то сегодня слишком жарко. Может, вернемся домой? Перекинемся в картишки. Ты все равно, как всегда, выиграешь, – и улыбнулся ей.

* * *

Вернувшись домой, растрепанные и перепачканные в песке, Сальватора и Джузеппе застали дочь на кухне: Аньезе спала, уронив голову на сложенные на столе руки. Вокруг нее лежали учебники по химии, ботанике и травничеству, которые когда-то принадлежали Ренато, и тщательно составленный им самим справочник по эссенциям. Потрепанная тетрадь Аньезе в черной обложке с красными краями была раскрыта на странице, исписанной формулами, дозировками и расчетами. Сальватора и Джузеппе переглянулись.

– Пойду наберу ванну, – пробормотала Сальватора и ушла наверх.

Оставшись один, Джузеппе посмотрел на спящую дочь, чуть заметно улыбнулся и нежно погладил ее по голове.

11

Та, что загорает под луной[13]

Сентябрь 1959 года

«Кажется, это здесь», – решил Лоренцо и постучал в дверь. Ему открыл парень лет двадцати, в белом, перепачканном краской фартуке. Светлые волосы, спадающие до плеч, и ухоженные руки тоже были запачканы краской. Он протянул Лоренцо ладонь и улыбнулся, обнажив белоснежные зубы.

– Добро пожаловать! Ты пунктуален! – воскликнул парень. – Проходи.

Он провел его в светлую комнату с большими окнами, полную холстов, картин, банок с кистями и аккуратно разложенных по цветам тюбиков краски. Воздух был пропитан запахом скипидара и сигаретного дыма.

– Присаживайся, – сказал он, указывая на деревянный табурет.

Лоренцо сел.

– Итак, это твоя мастерская? – пробормотал он, оглядываясь вокруг. – Мне нравится, здесь уютно. И на удивление чисто.

– Без этого никак, – серьезно ответил парень. – В беспорядке я не могу даже думать.

– Ну, у каждого художника свой метод, – с улыбкой заметил Лоренцо.

Парня звали Никола Санторо, Лоренцо познакомился с ним несколько дней назад на открытии выставки. По правде говоря, выставка была не блестящей, за исключением одной работы – единственной, что привлекла внимание Лоренцо.

То был рельефный холст с выступающими складками, повторяющими очертания женского тела. На табличке под картиной значилось: «Никола Санторо, "Материальное ню". Гипс, клей, каолин, мешковина, 1959».

«Ничего себе! Никогда не видел ничего подобного. Это почти что… скульптура», – подумал Лоренцо. Он принялся искать автора в зале, пока куратор