Циньен - Александр Юрьевич Сегень

— Пришла пора подвести итоги первого съезда Гунчаньдана — Коммунистической партии Китая. Мао Цзэдун, зачитайте текст итогового документа.

Мао с важным видом поднялся со своего места, помахивая листами бумаги, как веером. Он стал зачитывать:

— Итак, делегаты первого съезда заявляют о создании Китайской коммунистической партии. Съезд обсудил и принял программу партии, направленную на свершение коммунистической революции...

В эту минуту Чжан заметил некоего незнакомого китайца, появившегося в зале. Одет незнакомец был в черный национальный костюм.

— Погоди! — прервал Мао председатель съезда. — Кто вы такой? — обратился он к незнакомцу.

— Я? — переспросил тот, оглядываясь по сторонам.

— Да, вы. Кто вы и что тут делаете?

— Я ищу господина Вана, директора издательства, — ответил Рогулин, ибо именно он был тем незнакомцем.

— Какого еще издательства? Что вам нужно?

— Простите... Я, кажется, что-то перепутал.

Рогулин поспешил удалиться, а среди участников съезда возникло сильное замешательство. Сневлит-Маринг объявил по-французски:

— Нам следует немедленно разойтись. Это был провокатор.

— Товарищ Маринг говорит, что надо немедленно разойтись, — перевел его слова Ли Ханьцзюнь.

— Перенесем заключительное заседание на лоно природы, — предложил Мао.

Вскоре в сгущающихся сумерках с улицы можно было наблюдать, как из богатого дома Ли Ханьцзюня один за другим выходили Сневлит и Никольский с переводчиками, Чжан, Чжоу, Ли Дачжао, Хэ, Дун, Таньцю, Лю, с трудом сдерживающий свой кашель Ван Цзиньмэй, Дэн, последними — Бао и Мао. Все они озирались по сторонам и поспешно расходились в разных направлениях.

Едва ушел Мао, как на улице появился автомобиль с нарядом французской полиции из трех человек во главе с инспектором Дерньером. Полицейские, а с ними вместе Рогулин, Арнольд и Трубецкой, выскочили из машины и стремительно направились в дом Ли Ханьцзюня. Там они застали самого хозяина дома и делегата от Гуанчжоу — Чэня Гунбо.

После обмена любезностями Дерньер приступил к допросу:

— Что у вас было за собрание?

— Никакого собрания, — отвечал по-французски Ли Ханьцзюнь. — Просто несколько профессоров из Пекинского университета обсуждали планы издательства «Новая эпоха». Теперь они отправились по своим делам.

Тем временем двое других полицейских-французов и Рогулин спешно осматривали помещения дома, а Арнольд и Трубецкой буквально рыскали в поисках Ронга и Ли, неумолимо приближаясь к спальне, где прошла их первая брачная ночь. Молодожены в это время находились там, спешили переодеться в одежды простых китайцев — в рубашки и штаны. Конфуций стоял у двери спиной к ним, поторапливая:

— Скорее!

Елизавета Александровна уложила в плетеный заплечный короб наряды, в которых она и Ронг венчались. Ронг взял у нее этот короб, закрыл его, застегнул на нем ремешок, надел себе на спину:

— Мы готовы.

Конфуций выглянул за дверь и увидел Арнольда, который приближался по коридору.

— Поздно! Сюда идут. Прыгайте в окно и бегите через сад! По плющу заберетесь на стену и перепрыгнете оттуда на улицу. Потом ищите дом Чэнь Дусю, все договорились там встретиться.

Ронг и Ли бросились к окну, выбрались через него наружу. В это время Конфуций пытался закрыть дверь на ключ, но Арнольд резко толкнул дверь, откинув Мина. Конфуций тотчас набросился на него, сильно толкнул, и Арнольд упал навзничь.

В комнате, где еще недавно проходил съезд, Дерньер продолжал допрашивать Ли Ханьцзюня и Гунбо.

— Я не понимаю по-французски, — сказал Гунбо по-английски.

— Кто вы и как тут оказались? — спросил Дерньер тоже по-английски.

— Я профессор Гуандунского юридического института. Сейчас у меня летние каникулы, вот и приехал в Шанхай поразвлечься, — соврал Гунбо.

Тем временем Ронг и Ли, а за ними в отдалении Конфуций бежали по саду в сторону каменной трехметровой ограды и сада камней. Из окна с револьвером в руке выскочил Арнольд.

— Остановитесь! — крикнул он и стал целиться в убегающих.

Ронг поднял Ли на руки, она ловко запрыгнула и перемахнула через ограду на улицу. Ронг стал карабкаться по веткам растущего рядом с оградой дерева.

— Стоять! — крикнул Арнольд и сделал подряд три выстрела.

Оглянувшись, Ронг увидел Конфуция, сраженного пулей и падающего в шаге от ограды. Он спрыгнул с ветвей и, очутившись в саду камней, схватил круглый булыжник величиной с апельсин. Не задумываясь, швырнул его в приближающегося Арнольда и попал прямо в голову. Племянник консула Российской империи упал как подкошенный, не успев сделать четвертого выстрела. Склонившись над Мином, Ронг перевернул его на спину, увидел кровь.

— Конфуций! Ты жив?

— Даже умирая, человек понимает, что так и не сумел разгадать тайну своего существования на земле, — слабым голосом отозвался Мин и умер.

Ронг в отчаянии стал его трясти:

— Мин Ли! Конфуций! Друг мой лучший! Не умирай!

Но поздно было просить друга не умирать. Видя, что Конфуций мертв, Ронг с ненавистью подбежал к Арнольду, схватил его, приподнял, но тотчас увидел, что мстить уже некому. Камень, брошенный почти наугад, попал в перекресток между лбом, глазами и переносицей, а потому насмерть сразил штабс-капитана Гроссе.

— Проклятье! — воскликнул Ронг, понимая, что убил двоюродного брата своей жены, и тут увидел в окне другого своего врага.

— Руки вверх! Ни с места! — крикнул полковник Трубецкой по-французски, целясь в Ронга из пистолета.

Ронг побежал к ограде, быстро стал карабкаться вверх по дереву. Трубецкой выстрелил, пуля ударилась в стену рядом с плечом Ронга. Ронг прыгнул и оказался на стене. Еще три пули впечатались в стену, прежде чем Ронг, живой и невредимый, спрыгнул и оказался на улице.

Ли в нетерпении и отчаянии стояла там, слушала выстрелы, но наконец ее Тигренок оказался рядом и крикнул по-французски:

— Бежим скорее!

Они побежали.

— Кто там стрелял? В тебя не попали?

— Нет. В меня не попали.

Увидев, что его выстрелы не дали результата, полковник Трубецкой тоже подбежал к стене и попытался по стеблям плюща вскарабкаться наверх, но удача, давно бросившая его, не вернулась и теперь, стебель оборвался, он неловко упал и со стоном стал кататься по земле, схватившись за подвернутую ногу:

— Черт! Черт бы тебя побрал! Щенок проклятый!

А тот, кого он проклинал, бежал по шанхайским улицам, сворачивая в самые узкие переулки, путая след. Любимая бежала с ним, держась за руку, ей не терпелось расспросить его, но она понимала, что нужно как можно дальше уйти от погони.

Наконец оба