Женщина из дома с олеандрами - Риити Ёкомицу

что где-то уже видел вывеску с точно такой же картинкой. И в тот же миг, как мое сознание проснулось, все направления вернулись на свои места. Улица, которая только что была слева, стала правой, а сам я иду не на север, как мне казалось, а на юг. Тут же стрелки внутреннего компаса пришли в движение и стороны света встали на свои места. Вместе с этим преобразилось само пространство, и впечатление от созерцания квартала совершенно изменилось. То есть только что увиденное мной удивительное место существовало на изнаночной стороне вселенной, там, где все стороны света изменены на противоположные.

После случайного открытия я начал исследовать это загадочное пространство, специально запутывая себя. Особенно играл на руку недостаток, о котором я говорил ранее. Однако и обычные люди, которые нормально ориентируются в пространстве, иногда так же, как и я, сталкиваются с этим особенным миром. Например, один мой знакомый поздним вечером сел на поезд до дома. Поначалу, отъехав от платформы, поезд, как и полагалось, ехал прямо, с востока на запад. Однако спустя время мой приятель очнулся от дремы. И вдруг заметил, что направление движения поезда в какое-то мгновение сменилось на противоположное: с запада на восток. Здравый смысл его говорил, что этого просто не может быть. Однако факт оставался фактом — поезд действительно ехал в противоположном направлении, отдаляясь от пункта назначения. Попробуйте выглянуть в окно в такой момент. Привычные пейзажи и станции преобразятся до неузнаваемости, и перед вами развернется совершенно новый, невиданный прежде мир. Однако когда поезд прибыл к месту назначения и мой приятель сошел на перрон хорошо знакомой станции, он проснулся окончательно и осознал, что направление было правильным. И стоило ему понять это, как удивительные, увиденные впервые пейзажи и станции преобразились в обычные и давно знакомые. То есть одни и те же виды он сначала увидел «с изнаночной стороны», а потом — с обычной, привычной точки зрения. «Изнанка», совершенно отличающаяся от сути, есть у любой вещи — стоит лишь посмотреть на нее с другого угла, как это становится заметно. Нет на свете темы, больше окутанной метафизической тайной, чем наличие скрытой «изнаночной стороны» у любого явления. В детстве, глядя на картину, висящую на стене, я подолгу размышлял: что же скрывается за ее оборотной стороной, какой тайный мир она прячет? В конце концов я даже снял ее, чтобы заглянуть. Тот детский вопрос и сейчас, когда я повзрослел, кажется мне сложнейшей загадкой мира.

История, которую я хочу рассказать вам, — один из ключей, способных приоткрыть завесу тайны над этим вопросом. Если после знакомства с удивительной историей, что случилась со мной, читатели смогут хоть на мгновение поверить в существование спрятанного за предметами и явлениями четвертого измерения — места бытия обратной стороны вещей, — значит, история истинна. Однако если читатель не сможет вообразить подобного, значит, и этот случай останется не более чем декадансной иллюзией поэта, чей разум отравлен морфием. Так или иначе, наберусь мужества и попробую рассказать. Однако я не писатель-прозаик и не искусен в ярких описаниях и хитрых замыслах. Я могу лишь поведать то, что мне в действительности пришлось пережить, в виде небольшого рассказа.

2

В то время я проживал в онсэне[56] в провинции Хокусэцу[57]. Близился конец сентября, позади осталось празднование Хиган[58], и в горах осень вступила в права. Городские, отдыхавшие здесь в летнее время, уже разъехались по домам, и в онсэне осталось совсем немного постояльцев, которые тихо коротали дни наедине со своими болезнями. Тени становились все глубже, и в одиноком саду рёкана с деревьев опадала листва. Изнывая от безделья, я, накинув теплое фланелевое кимоно, занимал себя долгими прогулками по окрестным горным склонам.

Относительно недалеко от онсэна располагалось три городка. Впрочем, эти поселения размерами напоминали скорее деревни. Однако в одном из них продавались товары ежедневного пользования и даже была пара вполне приличных баров. От окрестностей онсэна к этим городам тянулась дорога, по которой каждый день ходил омнибус. Кроме того, к самому большому городу U проложили узкоколейную железную дорогу. Время от времени я ездил по ней в U за покупками, а иногда и выпить в баре с хостес[59]. Однако на самом деле наибольшее удовольствие мне доставляла сама поездка по горной железной дороге. Очаровательный паровозик, похожий на игрушечный, покачиваясь, бежал вперед, петляя между горными ущельями, равнинами и рощами, устеленными опавшей листвой.

Однажды я сошел с паровоза на полпути, решив прогуляться от города U пешком. Мне хотелось в одиночестве не спеша пройтись по горной дороге через перевал, любуясь окрестными пейзажами. Путь, тянущийся вдоль рельсов, пересекали беспорядочно петляющие между деревьями тропинки. То тут, то там цвели осенние цветы, местами лежали стволы срубленных деревьев, под ногами поблескивал сочный краснозем. Глядя на облака, плывущие по небу, я размышлял о преданиях, что рассказывались в этой горной местности из поколения в поколение. Здесь, где культурный уровень низок и до сих пор бытуют примитивные суеверия и табу, сохранилось множество разных легенд, причем многие до сих пор верят в них. Служанки из моей гостиницы и постояльцы из местных с благоговейным ужасом поведали мне немало подобных историй. По их словам, жители одной деревни одержимы собачьим божеством Инугами, а в другой деревне поклоняются Некогами, кошачьему божеству. Причем одержимые Инугами едят только мясо, а одержимые Некогами — рыбу.

Эти необычные поселения местные назвали «деревни одержимых» — цукимура — и решительно избегали всяких отношений с ними. Обитатели цукимура раз в году в темную безлунную ночь проводят особое торжество. В нем не дозволено участвовать никому, кроме самих жителей деревни. И даже если изредка посторонним все же доводилось присутствовать на нем, все они по каким-то причинам хранили молчание об увиденном. Люди из цукимура владеют особыми чарами, скрывают огромные богатства неясного происхождения и так далее.

Рассказывая мне все это, местные добавляли: одна из деревень до недавнего времени располагалась где-то неподалеку от онсэна. Теперь, правда, пропала из виду, и жители куда-то ушли, но, несомненно, они до сих пор где-то тайно ведут общинную жизнь. Доказательство этому — свидетельства людей, видевших их святыню — вместилище божества. В этих россказнях неизменно проглядывала доля свойственного крестьянам упрямства. Во что бы то ни стало они старались передать мне свою веру в правдивость историй и суеверный ужас перед ними. Однако я с интересом слушал их совсем по другим причинам. Подобные предания о табуированных поселениях, что можно найти по всей Японии,