Книжная лавка фонарщика - Софи Остин
Сожаление, горькое, как желчь, комом стояло у него в горле. Не нужно было этого делать. Не нужно было говорить этих слов. Но он сказал, и забрать их назад уже нельзя.
Может быть, это никак и не связано с тем, что случилось в пятницу. Если мыслить рационально, то все-таки он пишет роман. Его события могут быть полностью выдуманы, совершенно не связаны с реальностью.
А могут иметь с ней самую что ни на есть прямую связь. Если так, то понятно, почему он себя так странно ведет…
— Если ищешь книги Джейн Остен, то они в мезонине! — крикнул Уильям с верхней ступени лестницы. — Могу сбегать, если поднимешься.
— Иду! — отозвалась Эвелин, убирая рукопись на место.
Когда миссис Куинн — с одним экземпляром в сумочке и остальными четырнадцатью в чеке с доставкой в среду — ушла, Уильям внимательно посмотрел на Эвелин и сказал:
— Эвелин, что-то не так?
Она подняла на него взгляд и сдвинула брови.
— Что? Нет. Почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне кажется, что ты хочешь что-то мне сказать.
— Вовсе нет, — возразила она, краснея и поправляя на столе бумаги. — Что я должна сказать?
На лице Уильяма промелькнуло какое-то выражение, которое она не смогла прочитать, а затем он тихо ответил:
— Конечно же, ничего.
Глава 30
В пятницу тетушка Клара приготовила стейк и печеночный пудинг с соусом из колотого желтого гороха. Отец, игнорируя сердитый взгляд тетушки Клары, сам положил всем по кусочку и радостным голосом объявил, что заказал четыре билета на пьесу Оскара Уайльда «Как важно быть серьезным» в первую субботу сентября.
— Ох, — вздохнула Сесилия, расстроившись. — А я думала, что ты сообщишь нам какие-нибудь новости о том, когда мы сможем вернуться в Риккалл-холл.
— Театр? — Тетушка Клара поморщила нос так, словно понюхала что-то зловонное. — Ненавижу театры.
Джон вздохнул.
— Эвелин, кажется, ты тоже разочарована. Ты презираешь искусство?
— Нет, — ответила Эвелин. — Я не презираю искусство.
— Дорогой, — продолжила Сесилия, наклоняясь ближе к мужу и кладя ему руку на предплечье. — Ты обещал, что мы скоро возьмем карету и…
— Возьмем, — перебил Джон, добавляя себе еще густой темной подливы в тарелку. — Но на этом спектакле будут присутствовать все самые важные люди Англии. Из надежных источников мне известно, что в Йорк на две недели приехал герцог Рексемский и скупил почти все билеты на этот вечер. А значит, зал будет полон людей с длинными именами и толстыми кошельками. Людей, которые знают толк в инвестициях.
— Теперь все понятно, — сказала Эвелин. — Это не семейный поход в театр. Это деловое мероприятие.
— Надеюсь, мне идти не обязательно, — проворчала тетушка Клара. — А то я бы лучше села на день в тюрьму.
— Нет, вам идти не обязательно, — ответил Джон. И, Эвелин, какие-то дела решаться там будут, но главная моя цель — провести время с семьей. С миссис Хаксли или без нее.
— Очаровательно, — заметила тетушка Клара.
— Вы ведь только что сказали, что не хотите идти! — прошептала Сесилия.
Тетушка Клара недовольно фыркнула в ответ.
— И, — подчеркнуто произнес отец, продолжая, — разумеется, мы можем нанять экипаж и съездить в Риккалл. В любом случае мне нужно сначала уладить кое-какое дело.
— Тогда, может быть, поедем через неделю? — обнадеженно спросила Сесилия.
— Или через две, — ответил Джон, кивая.
— Или никогда, — буркнула Эвелин.
Джон фыркнул и с лязгом бросил нож с вилкой на тарелку. Капелька подливы пролетела через стол и приземлилась рядом с салфеткой Эвелин, тут же впитавшись в белое кружево скатерти.
— Ради всего святого, — сказал он, потирая пальцами виски. — Я просто пытаюсь сделать для вас что-то хорошее. Миссис Хаксли, если хотите, пожалуйста, поезжайте с нами. Сесилия, милая, мы обязательно поедем в Риккалл, когда настанет подходящее время. И Эвелин. Дорогая Эвелин. Сколько еще ты будешь меня наказывать, м-м? — Он умоляюще посмотрел на нее. — Ты и двух слов мне не сказала с тех пор, как я приехал.
— Я была занята, — ответила она.
— Занята? — Брови ее отца взметнулись вверх. — Куда же все-таки ты убегаешь каждый день?
— Я же сказала тебе, дорогой, она занимается благотворительностью, — вмешалась Сесилия. — С леди Вайолет. Младшей дочерью герцога Пемберийского, помнишь? Может, и они приедут на спектакль?
— Герцог не выносит йоркширского лета, — ответил Джон, качая головой. — Очень сомневаюсь, что они там будут. Но оно и к лучшему.
— Да? — спросила Эвелин, дожевывая горошек. — Почему?
Раздраженно цокнув, отец достал из кармана свернутую в трубочку бумажку и развернул ее на столе.
— Потому что я ему не нравлюсь, — сказал он, протягивая листок Сесилии. Та нахмурилась.
— Не знала, что ты не нравишься герцогу.
— Что ж, теперь это так, — ответил Джон. — Забудь о наших старых друзьях, Сесилия. Они — это прошлое. А вот, — он постучал пальцем по бумажке, — будущее.
— Но я думала… — Сесилия взяла бумажку за краешек и, смяв ее, сжала кулак. — Я думала, что это будет наше триумфальное возвращение, дорогой. Я думала, это будет…
Эвелин, к собственному ужасу, заметила, как к глазам матери подступают слезы и капают ей на тарелку.
— Ох, маменька, — сказала она, пододвигая свой стул ближе к ней и обнимая ее за плечи. — Я знаю.
Джон раздраженно вздохнул:
— Да боже праведный! Что я на этот раз сделал не так?
— Может, ей просто так же, как и мне, не нравится театр, — заметила тетушка Клара. Джон бросил на нее враждебный взгляд.
Сесилия похлопала Эвелин по руке, как бы давая понять, чтобы она ее убрала, и протерла глаза.
— Ты сказал, что наша жизнь начнет возвращаться на круги своя. Сказал, что ты этого хочешь. Я тоже этого хочу.
— Я действительно хочу этого, — ответил Джон, размазывая горох по тарелке. — Но все не так просто. Давай я куплю тебе для театра новое платье, м-м? Это тебя развеселит?
— Смотря на каких условиях, — вмешалась Эвелин, прежде чем ее мать успела что-то сказать. — Матушке придется заложить его так же, как и все наши драгоценности?
— Эвелин, пожалуйста. — Сесилия быстро закачала головой.
— Вместо драгоценных камней у нее в кольцах теперь стекляшки. Это вы знали? А сами кольца
