Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

Она разинула рот, чтобы ответить «да», но что-то в том, как он это сказал, — дрожь в его голосе — заставило ее остановиться.

— А зачем мне еще приходить?

— Может быть, затем, что ты по мне соскучилась. — Он улыбнулся, но в этом не чувствовалось привычного подтрунивания. Улыбка была мягче. — Эвелин, насчет того, что случилось…

Колокольчик звякнул, и Эвелин обернулась, но Уильям сжал ее руку, не давая отойти.

— Эвелин, — позвал другой голос.

С чувством, будто ей пронзили грудь чем-то холодным, Эвелин высвободила руку.

— Боже правый, да вы, видимо, очень близки, раз обращаетесь друг к другу по имени.

Темный силуэт леди Вайолет, с перьями на шляпе, в светящемся проеме двери отбрасывал тень, достававшую до самых туфель Эвелин. Она приблизилась к ним плавной, скользящей походкой, а ее переливающееся синее платье сверкало даже при тусклом свете.

— Что, даже не поздороваешься? Ты не рада меня видеть?

Эвелин стиснула зубы:

— Где матушка?

— О, я оставила ее в парфюмерном магазине, — ответила леди Вайолет, проводя защищенным перчаткой пальцем по ближайшей полке. — Я решила, что будет лучше поговорить нам с тобой сначала тет-а-тет.

Эвелин почувствовала, как Уильям позади нее вспыхнул, однако голос его был спокоен и приятен, когда он сказал:

— Ты меня не представишь?

— Да, Эвелин, не представишь? — Леди Вайолет посмотрела ей в глаза и быстро заморгала своими белыми ресницами. — Я была бы рада познакомиться с этим твоим таинственным мужчиной.

— Для начала ты расскажешь мне, что ты делаешь, — огрызнулась Эвелин, не давая Уильяму выйти вперед, — и почему привела сюда маменьку.

Сделав большие невинные глаза, леди Вайолет посмотрела на нее взглядом молодой лани.

— Чтобы напомнить тебе, разумеется, о нашей сделке. Или ты про нее забыла?

— Конечно не забыла.

— Неужели? — Леди Вайолет сделала шаг в ее сторону. — Тогда почему про то, как прошел тот вечер, я узнала из письма Натаниэля, а не от тебя?

Эвелин проглотила слюну. Если ей написал Натаниэль, следовательно, леди Вайолет знала, насколько плохо прошел их ужин и что она нарушила условия их сделки.

Эвелин взяла себя в руки:

— Прежде чем что-либо сделать, знай: то, что случилось в тот вечер…

— Превзошло все мои ожидания, — мягко сказала леди Вайолет, беря с полки экземпляр «Насекомоядных растений» и внимательно изучая его переплет. — Натаниэль называл тебя в письме «самим очарованием», а я вот никак не могу представить, в каком мире тебя можно считать очарованием. — Она захлопнула книгу. — Он много выпил? С ним иногда случается.

Уильям выступил вперед:

— Я собираюсь попросить вас удалиться.

Глаза леди Вайолет заблестели.

— Кто ты? Ее личный сторожевой пес? Иди и гавкай в другом месте. Видишь, у нас разговор. — Она снова посмотрела на Эвелин. — Признаю, меня это озадачило, но потом я вспомнила, что сама же посоветовала тебе меньше вести себя как ты и больше — как я, и это все несколько прояснило.

Она взяла Эвелин за руку, обхватив пальцами запястье. Со стороны это могло выглядеть как проявление дружбы, но на самом деле ощущалось как наручники.

— Но в тот вечер произошло еще кое-что, о чем он мне не написал. Поэтому расскажешь ты. — Она взглянула Эвелин через плечо, и лицо ее стало еще более грозным. — Ты так и будешь стоять там как истукан и нас подслушивать?

Эвелин повернулась к Уильяму. Взгляд его был холоден и непроницаем.

— Пожалуйста, — сказала она. — Просто оставь нас ненадолго.

— Пять минут, — процедил он сквозь зубы и снова исчез среди стеллажей.

Эвелин повернулась к леди Вайолет. Прошлая Эвелин — та, которая осталась в Риккалле, — от ее напора, наверное, съежилась бы и забилась в угол. Но не эта. Эта Эвелин наклонилась ближе к ней и сказала:

— Если хочешь об этом узнать, то ты тоже должна мне кое-что рассказать.

Губы леди Вайолет вытянулись в напряженную линию, однако наклон головы говорил: «Продолжай».

— Мой отец избегает встречи с твоим. — Эвелин понизила голос, чтобы Уильям случайно их не услышал. — Он вообще избегает всех, с кем раньше общался в Йорке, но твоего отца — особенно. Почему?

На лбу леди Вайолет появилась морщинка.

— Вообще-то, твой отец должен искать встречи с моим, учитывая, что он пытается продать нам Риккалл-холл. Только представь: для твоей семьи мой отец становится спасением, а для меня в то же самое время — занозой в боку, потому что именно это и привело его из Эдинбурга в Йорк, и жизнь моя теперь сплошной кошмар.

По коже Эвелин вдруг пробежал мороз, несмотря на удушающую духоту в магазине.

— Твой отец хочет купить Риккалл-холл?

— Он сказал, что подарит его моему младшему брату, когда тот женится.

Эвелин сжала руку в кулак так сильно, что ногти впились ей в кожу. Значит, отец действительно врал. Врал, когда говорил, что осенью они уже вернутся в Риккалл-холл. Сердце ее матери снова будет разбито.

— Теперь твоя очередь рассказывать. Что конкретно случилось в тот вечер? Натаниэль сказал, что ты не съела ни кусочка, — продолжала наступать леди Вайолет. — Там точно должна быть какая-то история. Что ты с ним сделала за этот короткий ужин, что он теперь снова хочет с тобой увидеться?

Голос леди Вайолет звучал как-то иначе, чем обычно, так, словно ей не хватало воздуха. Эвелин заметила, что она покраснела и так яростно теребит бусины на своем изящно расшитом платье, что было удивительно, как ни одна из них еще не оторвалась.

Это не было простым проявлением свойственной ей раздражительности. Это было что-то другое. Неужели она… ревновала?

— Ну! Выкладывай! — рявкнула она.

— С чего он решил, что ужин прошел великолепно, я понятия не имею, — ответила Эвелин. — Натаниэль заказал мне лобстера — он мне не нравится, и я так ему и сказала. А потом он признался, что наводил справки о моей семье, — это мне тоже не понравилось, и я дала ему это понять, встав из-за стола еще до того, как принесли закуски.

О Уильяме она умолчала. Уильям был ее тайной, и привлекать к нему еще больше внимания со стороны леди Вайолет у нее не было никакого желания.

— Значит, он тебе не понравился? — спросила леди Вайолет нарочито равнодушным тоном, но при этом пристально смотря Эвелин в глаза. — Натаниэль?

— Я бы не сказала, что он мне не понравился, — честно ответила Эвелин. — Думаю, что у него были благие намерения, однако выражать он их не умеет.

Леди Вайолет внимательно обвела ее взглядом, словно пытаясь найти подвох. Позади них с шумом захлопнулась дверь мезонина. Видимо, Уильям устал ждать, пока они наругаются, и решил удалиться в квартиру дяди.

Леди