Кризис чужого возраста - Маша Трауб
В тот год колорадский жук совсем расплодился, просто полчища в каждом огороде. Картошка уродилась или мелкой, или уже изъеденной. Половину клубня приходилось обрезать, чтобы хоть на суп сгодилась. На пироги – точно нет. А у Офы капуста – листик к листику, крупная, хрумкая. Хоть на голубцы, хоть на засолку. Тетя Мадина приехала, забрала урожай и такую закрутку сделала, что из двух сел к ней приезжали за банками, на базар не пришлось идти продавать. Капуста тети Мадины была сладковатой, кисловатой, с морковкой. Под араку – самая та закуска. Соседки пожимали плечами. Бывает, год на год не приходится. Случайное совпадение.
На следующий год Офа призналась мужу, что боится кур и цыплят, не может их кормить, с детства страх испытывает. И гусей тоже боится. Ее в детстве гусь ущипнул, так с тех пор она к ним даже приближаться не хочет. Летти пожал плечами и раздал весь курятник по соседям. От гусей тоже избавился. Соседки покрутили пальцем у виска. Ладно капуста вместо картошки, но кто в здравом уме от курей избавляется? Разве яйца не нужны? Не на базаре же покупать. Это же совсем позор, если на базаре и нет своих. Но Летти отдал птиц в добрые руки и сказал жене, что может делать с бывшим курятником все что захочет. Офа счастливо улыбнулась. Она снесла сетку и засыпала курятник свежей землей. Избавилась от сарая с насестами, где спали куры, и ящиков для несушек. Землю заказывала несколько раз, соседки сбились со счета. Потом сеяла какую-то траву. Ладно бы в палисаднике возилась – все-таки гордость каждой хозяйки. О палисадниках особенно пеклись. Но Офе было на него наплевать – он зарастал сорняками, пока она возилась с бывшим курятником. И надо же такому случиться, что вдруг на это село и на другие соседние напала болезнь – куры подыхали целыми курятниками. Цыплята не выживали. Какой-то неизлечимый вирус. Выживших курей тоже требовали убить и ни в коем случае не использовать для еды. А зачем тогда куры, если не для еды. Яйца тоже считались зараженными и непригодными для пищи.
В этот же год случился страшный пожар на заводе по переработке кукурузы. Его потушили так быстро, как смогли, учитывая, что в селе не было пожарной станции, да и никаких огнетушителей. Только вода в ведрах и песок. Так что сгорел не только завод, но и окрестные земли. Погода в тот год стояла сухая, дождя давно не было. Огонь разметало мгновенно, все вспыхивало разом и безнадежно. Рядом с заводом всегда были поля, где росли ромашка, чабрец, другие травы. Туда ходили собирать цветы, чтобы засушить на зиму – на чай, на настойки. Все было выжжено. А бывший курятник Летти зацвел ромашкой, такими крупными цветками, каких никто никогда не видел. Чабрец цвел так, будто почувствовал себя розой. Липа, которую Офа посадила, кажется, случайно, вдруг зацвела и несла такой аромат, что соседки задыхались от зависти. Как такое вообще возможно? Чтобы все цвело так быстро и пышно? Офа улыбалась и всех пускала в бывший курятник собрать ромашку на настойки и чабрец и липу на чай. Сама ничего не сушила, не морозила, не собирала. Соседки спрашивали, почему не запасается?
– Мне нравится, когда все цветет, – отвечала Офа и опять улыбалась.
Соседки пожимали плечами. Точно два сапога пара – что Офа, что Летти. Полоумные. Радуются не пойми чему. Раздают запасы даром. А могли бы заработать.
– Кто зарабатывает на цветах? – спрашивала Офа соседок, пытавшихся наставить ее на путь истинный. Ромашку и чабрец можно продавать. Даже семечки продают, и все покупают. Раз у нее растет, можно во дворе продажу организовать или прямо на дороге. Зачем задарма-то раздавать?
– Разве вам не нужно? – удивлялась Офа, обращаясь к соседке, которая полоскала рот ромашкой от стоматита.
– Или вам не нужно? – обращалась она к другой. Та могла уснуть только после настойки чабреца. – Мне с вас тоже деньги брать?
Соседки в один голос твердили, что счастье пришло в их село с появлением Офы. Такая молодая, но такая разумная женщина. Какие тридцать три несчастья? Это тридцать три счастья! Нужно делать то, что делает Офа, и тогда можно все бедствия пережить. Очень умная и мудрая девушка. И правильно, что Летти ее слушает. Поэтому живет счастливо.
Да, Офа родила двух мальчиков-близнецов, похожих на Летти как две капли воды. Роды были тяжелыми, больше Офа рожать не могла. Но как же Летти был счастлив. И как она была счастлива. Летти кормил мальчиков из бутылочки, пеленал, купал и укладывал. Соседки говорили, что они точно друг другу подходят – Офа сидела во дворе и рисовала лежащих в люльке детей. Летти качал люльку и улыбался.
Наблюдения и зарисовки Стамбул
Мы ехали из аэропорта в снятые на четыре дня апартаменты. Хозяин квартиры просил позвонить за полчаса до приезда, чтобы успеть подойти и нас встретить. Таксист – возраста моего мужа – не говорил по-английски. Мой муж, владеющий пятью языками, клял себя за то, что не выучил турецкий. Они общались через электронного переводчика с искусственным интеллектом, который не мог уловить все нюансы. Да еще плохо слышал и не сразу включился – таксист тыкал на кнопки, что-то бурчал, снова тыкал. Кажется, он был из тех пользователей, которые хотят смахнуть крошку с телефона и случайно заказывают трактор. Таксист ругался на телефон, на переводчика, который никак не желал подключаться. Муж тяжело вздыхал.
Таксист, наконец, справился с переводчиком. Муж, наклонившись над телефоном, на идеальном английском произнес, что ему нужно позвонить за полчаса до приезда, и хотел узнать, сколько продлится поездка. Переводчик переводил что-то другое. Таксист не понимал. Он пытался тыкать в навигатор, показывая время поездки, но навигатор, как это часто с ним случается, тоже менял показания – то нам ехать сорок минут, то час сорок. Таксист сам был в шоке. Ему позвонила, судя по интонации, жена и, скорее всего, попросила сообщить, когда он приедет на ужин. И, вероятно, тоже велела дать знать за полчаса. Так что таксист и мой супруг оказались в похожей ситуации. Нам хотелось побыстрее заселиться и не заставлять хозяина ждать и
