Улица Космонавтов - Роман Валерьевич Михайлов

4. Дели. Сон.

Да… Дели изменилось. Там теперь все цивильно, светофоры, таблички с названиями дорог. Всю нищету и коров они согнали в старый город. Девять лет назад, когда впервые приехал в Дели, казались немыслимыми какие-либо изменения, казалось, что может пройти сто лет, а весь этот хаос таким же глубоким и останется. Прошло всего девять лет и вот, фактически другой город.

Из Дели в Аллахабад идет много поездов, штук двадцать. Есть Северо-Восточный экспресс, который идет в Гувахати, есть Шив Ганга экспресс, который идет в Варанаси, а есть и Праяг Радж — идущий лишь до Аллахабада. Приятно выезжать поздно вечером, чтобы утром быть уже на месте. Ночь в поезде, и ты в Аллахабаде.

Мы шли по Варанаси с этим странным человеком.

— Эти интернет-кафе — самые ценные местные героиновые притоны. Ты можешь пойти туда, улыбнуться, тебя отведут на второй этаж, положат на грязную кровать, а дальше эта кровать тебя сожрет. Все твое сознание останется вверху, в малом круге, а тело — разжеванное кроватью, внизу.

Я знаю эти места хорошо. Полиция работает с дилерами, они загребают нового с наркотой, грозят тюрьмой, собирают с него бабло, отпускают.

— Поезд подорожал. О, смотри, смотри, это колдун. У него черные одежды и особые рудракши на шее. Запрыгивай в вагон быстрей, не дай ему к себе прикоснуться.

— Ведь он далеко.

— Он может подбежать, в любой момент.

— Не похоже, чтобы он бегал.

— Они хитры. Притворяются немощными, истерзанными болезнями. Могут в любое мгновение ускориться и оказаться рядом.

Дома. Дома. Дома. Дома на домах, прилепленные сверху друг к другу, воздушные змеи, коровы, запахи благовоний, красные харчи на стенах, слоники со свастиками.

Человек в белых одеждах сидел посреди собак. Три собаки неподвижно лежали около него, а еще три суетливо обнюхивали место.

— Гав-гав, — сказал человек и засмеялся.

— Знакомьтесь. Гражданин переводит работы Абхинавагупты по эстетике. Занимается древнеиндийской теорией эстетики.

— Шизофреник?

Человек подошел к собачьей миске, встал на четвереньки, заглотил лежавший на миске кусок мяса.

— Это в ортодоксии собаки нечисты. Ты можешь сходить в тантрические храмы, посмотреть, как там собаки лежат на алтарях. Собаки с красными мордочками. У меня очень острые зубы, могу себе позволить такую жизнь. Смотри, — он показал свои зубы, зарычал.

— Не бойся, это же Собака — наш человек. Он приехал в Индию лет пятнадцать назад, и сразу же выбросил паспорт в жертвенный костер. Изучал санскрит здесь при универе. Бродил по шмашанам годами и даже лежал в бенгальской дурке. Собака, я правильно излагаю?

— В воздухе есть невидимые сети, невидимые, да, их нельзя увидеть, но можно почувствовать. Здесь много темного. А по ночам эта темнота собирается комками, сгустками, становится вязкой. Даже собаки себя ведут по-другому. Ночь управляет своими стаями, может натравить на того, кто ей неугоден. Ты понаблюдай за местными собаками, как они себя ведут. Они все похожи, даже кажется, что это одна собака, просто видимая в разных местах, они перемещаются от точки к точке, но в этих точках нет еды, они их проходят из-за других нужд. Здесь есть бенгальская старуха, лысая вдова, безумная. Она шатается днями, пристает к иностранцам и предлагает им переспать с ней. Ты можешь пойти. У нее много разных болезней. Останешься живым после траха с ней — наберешься силы. Здесь по ночам насилуют молодых девушек. Под землей есть коморки, куда заманивают прогуливающихся вечером и майтхунят их по полной. Они вопят, а никто не реагирует, полиция тут по ночам не появляется. Есть особые белые психи, которые приходят на ночные шмашаны, чтобы сделать ритуалы. Вот их и ищут ночные разбойники. Нападают, забирают все бабло, благо, у белышей бабла хватает.

Сейчас я приму новое омовение.

5. Пасха.

Дедушка по отцу тоже умер, и его жена, моя бабушка, наполнилась религиозностью. Она стала читать Библию каждый день, ходить в церковь, а помимо того, посещать и всевозможные христианские секты в округе. А сект там было предостаточно. Русское православие в тех местах представлялось тоже этнически замкнутой группировкой, состоящей практически из бабулек-вдов. Пятидесятники, адвентисты, иеговисты, баптисты, …исты. все ходили по домам с проповедями, дарили яркие брошюрки, приглашали посетить свои собрания.

Однажды бабушка по отцу позвонила и сказала, что я должен срочно приехать, что состоится немыслимая встреча, что если не приеду, то она очень расстроится. Приехал. Дома у нее оказалась проповедница одной пятидесятнической секты, женщина средних лет, с хорошо подвешенным языком и блеском в глазах. Часа три она рассказывала о бегствах еврейского народа, чудеса царя Соломона, деяниях апостолов, а в конце заговорила на непонятных языках. Эти языки немного напугали, но заинтересовали. А они и не могли не заинтересовать. Тебе двенадцать лет, ты живешь и ищешь. Приезжаешь, а тут тетка говорит на непонятных языках, не на английских и немецких, которых в школе изучают, а на диких, и еще говорит с закатанными глазами и поднятыми руками.

Я стал посещать собрания в этой секте, быстро слился душой с происходящим. Стал читать Библию каждый день. Если был в гостях, спрашивал, нет ли у них Библии. Как правило, находилась. Если же ее не было, то в последующие дни, вернувшись домой, нагонял потерянное. Перечитывал много-много раз любимые главы, но боялся дочитать Библию до конца, боялся, что умру, если дочитаю. Так книги некоторых малых пророков и не прочел.

Как-то приехал в свою секту. Собрание отменилось, все разошлись, сидели лишь двое. Один из них почему-то на все собрания приходил в фуфайке, такой рабочей, крепкой… а глаза его были светлыми-светлыми, и еще горящими по-светлому. Он увидел меня, подскочил.

— Брат, как нам всем повезло. Приехала царица с проповедью. Такое раз в сто лет бывает. Поехали сейчас с нами. Там проповедь будет.

Второй тоже подтвердил, что приехала какая-то царица. Захотелось поехать сильно-сильно, неизвестно куда, неизвестно к кому. Решил заехать к маме на работу, а оттуда прямо к царице. Мама тогда работала в больнице, в хирургии, еду больным приносила, заодно и как санитарка, помогала больным. Каждый день кровавые тазы всякие выносила, ужасы смотрела, помогала людям. В общем, я поехал к маме на работу с мыслями о царице… Там несколько остановок