Это - Фай Гогс
Отныне все мои действия, даже самые пустячные, требовали составления подробнейших планов. Я почти перестал спать. Планы множились и, как пьяная школота после выпускной попойки, расползались по самым темным закуткам моего подсознания, периодически вызывая приступы беспричинной паники. Ложь громоздилась на ложь, образуя причудливые многоэтажные конструкции, ощерившиеся тысячами беззубых пастей, из которых высовывались скользкие шакальи языки.
Меня не покидало чувство, что стоит мне обернуться, и я увижу полыхающее ледяным пламенем бледно-голубое генеральское око. У меня развилась паранойя. Худосочный бариста в шортах на лямке с дьявольской флегматичностью начинял мой круассан беладонной, слепой виолончелист подкарауливал в переходе, готовясь нанести разящий удар заточенным смычком, а молодая мать, склонившаяся над пустой коляской, вынуждала наступить на предательский люк-перевертыш.
Я чувствовал себя обязанным что-то предпринять просто для того, чтобы не умереть. Моя жизнь теперь представлялась мне цепочкой последовательно упущенных шансов на выживание. Не знаю, как долго я бы протянул в таком состоянии, если бы однажды…
– Ты обманула меня, сокровище мое! Твои блины в сто миллиардов раз лучше, чем твой кофе!
На столе передо мной стояла тарелка с двумя бесформенными кусками непропеченного теста, плавающими в чем-то липком.
– Правда? – недоверчиво покосилась на нас официантка. – Такого про наши блины еще никто не говорил.
– О да, милая! Свадьба не за горами!
– Вообще-то у меня уже есть жених. Вон он сидит в том углу.
Она небрежно кивнула в сторону того недовольного охламона.
– Не хочу тебя расстраивать, Вэнди, но твой жених давно мертв. Парень за тем столом – это переодетая Марта Стюарт[42]. Ее прислало правительство, чтобы выкрасть образцы блинов. Поверь –фальшивый пенис нынче куда опаснее для нашей свободы, чем обернутый в шкуру рогатый мужик!
– Балабол, – нежно проворковала Вэнди, и удалилась.
…если бы однажды не столкнулся на улице с поверенным. Насколько я был тогда способен понять его объяснения, он нашел меня сразу, как только узнал из своих собственных источников о появлении незаконнорожденного отпрыска у застреленного им Фабио Чепино, о котором он сам мне когда-то рассказал. Сerto[43], он самонадеянно принял это за призыв о помощи.
Задав мне несколько вопросов, поверенный пришел к выводу, что мой герой подох бы сам и утащил бы меня за собою на дно скорее, чем муха, попавшая в аквакотту его малопочтенных друзей. Мне пришлось провести с ним несколько не слишком приятных дней, зато в результате я смог взять себя в руки и по-настоящему заняться тем, что впоследствии стало Чепом.
Уезжая, поверенный рассказал мне любопытную историю о своей нанимательнице, богатой свихнувшейся старухе, единственный наследник которой примерно одного со мною возраста четыре года назад отъехал по каким-то делам в Невозвращенсбург. В качестве приятного бонуса он оставил мне чемодан с полутора миллионами – моей долей в афере с академией.
Надо сказать, что в свои восемнадцать я уже был необычайно рассудительным юношей и поэтому сумел распорядиться деньгами с умом. Первым делом я купил за шестьсот штук крошечную квартирку на Манхэттене. Еще полмиллиона с лишним ушли на покупку очень быстрой машины и на покрытие ущерба, причиненного ею другим машинам, мотоциклам, автобусам, грузовикам и поездам, тем, кто всем этим управлял, находился на пассажирских местах или просто проходил мимо, а также светофорам, мачтам городского освещения, скверам, памятникам, водонапорным башням, набережным, мостам, плотинам, стадионам, аэропортам и тысячам других объектов частной и муниципальной собственности.
Оставшиеся триста пятьдесят штук я потратил на эксперимент, в ходе которого попытался решить одну знаменитую головоломку, называемую в профессиональной среде «покерной задачей тысячелетия»: а так ли уж было разумно поставить все на пару из короля и туза, когда играешь во что-то посложнее подкидного дурака?
Прошло еще примерно два года, и поверенный начал бомбардировать меня своими нелепыми рукописными посланиями, требуя немедленно начать работу над новым персонажем по имени Джо. Опекун уверял меня, что бабка готова отдать концы прежде, как высохнут чернила на завещании, по которому ее исчезнувшему племяннику причиталось сорок миллионов.
Но чем знамениты двадцатилетки помимо того, что в развитии эмоционального интеллекта они только недавно обошли моллюсков и теперь готовятся штурмовать редуты, где засели жуки и чешуйчатокрылые? Правильно – самомнение у этих ребят ограничено лишь нашей неготовностью осознать истинные масштабы времени и пространства. Мы с Чепом, который успел крепко встать на мои ноги, уже тогда задумали помимо многого прочего купить Скалистые горы и сравнять их с землей, чтобы после покупки Колорадо ничего не застило нам вид на океан, поэтому болтовня о каких-то сорока миллионах нагоняла на нас скуку, а обманывать полоумную старушку и вовсе казалось нам чем-то недостойным нашего гения.
Чеп походя освоил уйму лихих карточных трюков, выучился стрелять без промаха с обеих рук и играючи побеждал в любой драке. Сценарий его личности предусматривал, что ему вообще никогда не бывало страшно, и скоро он совсем разошелся, преспокойно обдирая итальянских гангстеров такого свирепого вида, что (все еще) моя кровь отказывалась поступать в конечности. Заодно он придумывал вместе с ними разные хитроумные комбинации, в коих оказался дока, каких свет не видывал!
С каждым днем этот фартовый хват нравился мне все сильнее и сильнее. Я уже не мог представить себя без него и сам не заметил, когда именно он окончательно стал мною. А может быть, это я стал им? Так или иначе, но снова сбылось предсказание поверенного, и мы оба превратились в некое составное существо, в котором его удаль и дерзость идеально дополнили мои здравомыслие и опыт.
Я стал Чепом настолько, что уже с трудом мог вспомнить, как меня звали раньше. Мои новые друзья больше не казались мне инфернальными монстрами. Спецотряды архангелов в касках колошматили арфами каждого, кто относился к актам отчуждения своей собственности без должного энтузиазма, я легко добивался успеха и в аферах, и в любви – короче, жизнь была прекрасной во всех отношениях!
Тогда поверенный решил изменить тактику. Он продолжал настаивать, что когда старая леди дышит в церкви на свечку, пламя остается прямым, как часовой у вечного огня, но теперь еще прозрачно намекал, что получить ее наследство мне будет сложнее, чем выпускнику Лиги Плюща попасть в тройку медалистов первенства штата Айдахо по поеданию чеснока. Сложность эту он туманно объяснял вовсе не моей неспособностью выдать себя за Джо (пристрастное изучение единственного фото довольно
