Кризис чужого возраста - Маша Трауб
Смерть. Я часто видела ее в детстве, но никогда не думала, что она может быть счастливой. Дядя Аслан умер, занимаясь любимым делом. Он улыбался. Правда. Если вы когда-нибудь видели, как улыбается покойник, никогда этого не забудете.
Похороны были пышными. Все любили дядю Аслана. Жорик сказал, что проведет поминки бесплатно. Но я не ожидала, что на похоронах появятся посторонние. Этого про дядю Аслана не знала. Тетя Венера тогда попросила меня не уходить, быть с ней рядом. Так что, когда в комнату входили одна за другой женщины, которых я никогда в селе не видела, подходила к тете Венере. Женщины оказались дочерями дяди Аслана. Жена умерла при родах младшей дочери, Залины. Как раз Залина теперь оглядывалась по сторонам, рассматривая комнату, – она находилась здесь впервые. Ей не было печально или грустно, скорее любопытно.
– Залина, сядь, пожалуйста, – прикрикнула на нее старшая сестра, Земфира.
Средняя, Таира, сидела молча и не двигалась.
Тетя Венера плакала. Ее уже никто не пытался успокоить. Я стояла за ее стулом, как она и просила.
Такова традиция – близкие родственники должны находиться в комнате, где лежит умерший, и оплакивать его. Дядя Аслан лежал в комнате, в которой я никогда не была. Оказалось, у него был большой дом. Но я приходила только в цирюльню и кухоньку, в которой хранились его растворы. Мне казалось, ему хотелось лежать именно там, где запахи краски, кофе, трав и специй смешивались самым причудливым образом. Но он лежал в месте без запахов, а рядом находились его дочери, которых он не видел много лет. Они не оплакивали отца, а обсуждали бытовые вопросы, как всегда бывает в таких случаях: о покойном вспоминают лишь тогда, когда споры родственников выходят за грань приличия. Никого не интересуют похороны и поминки – только оставленное наследство и кто кому сколько должен, кто за что обязан платить. Самые лучшие семьи рушатся, едва речь заходит о наследстве, долгах или вдруг объявившихся родственниках. Бабушка всегда говорила, что счастливы те люди, которые умерли раньше дележки домов и земли. И лучше быть тем, кто оставит, чем тем, кто потом ввяжется в раздел имущества. Покойник не перевернется в гробу, но вот наследник не уснет, думая о том, что ему причитается и что еще отсудить, отобрать. Этот процесс становится увлекательным, не отпускает, это похоже на азартную игру. Одна партия заканчивается, хочется начать другую.
– Тетя Венера, вы получали деньги? – спросила строго Земфира, и тетя Венера испугалась по-настоящему. Она не хотела проходить через все это.
– Да, дорогая, каждый месяц, спасибо тебе, – ответила тетя Венера, гадая, неужели Земфира забыла, что именно она ее укачивала в детстве, заботилась, когда та болела, сидела с ней ночами. И теперь эта девочка, уже взрослая женщина, требует от нее отчета, подозревая… в чем? – Ты думаешь, я украла твои деньги? – Тетя Венера расплакалась.
– Нет, конечно, нет. Только не понимаю, почему папа продолжал работать? Разве я мало посылала? Вам не хватало на жизнь? – Земфира едва сдерживала возмущение. – Разве вы не должны были о нем позаботиться?
– Да, дорогая, я все делала. Но твой отец был очень упрямым человеком, – ответила тетя Венера, пытаясь сдержать слезы.
– Неужели ему нужно было продолжать работать? – Дочь, кажется, хотела обвинить в смерти отца родную тетю.
– Нет, дорогая, конечно, нет. Но он не мог без работы. Что я могла сделать? Я ведь не жена.
– А эта девочка что здесь делает? – Земфира решила переключить свое раздражение на меня.
– Аслан ее очень любил, обучал. Учил стричь, красить. Она очень способная девочка. Аслан к ней привязался, как к внучке. Она продлила ему жизнь, когда он уже собрался умирать. И тут появилась она. Подарила ему два года жизни.
– Какие глупости, – отмахнулась злобно Земфира. – Лучше бы он нашел мальчика для обучения. Он так расстраивался, что у него три дочери и ни одного сына. Иначе почему наша мама решилась на третьего ребенка – отец хотел мальчика, наследника. Ему было плевать, что эта беременность может стоить нашей матери жизни.
– Да, это так. Но он выбрал девочку, – согласилась тетя Венера. – Аслан очень по вам скучал, думаю, поэтому хотел обучить именно девочку.
– Я папу совсем не помню, – вдруг призналась младшая Залина.
– Да, малышка, ты и не можешь помнить. Была совсем маленькой, – ответила тетя Венера.
– Я тебя тогда забрала и воспитала. Надеюсь, хоть это ты помнишь, – раздраженно заявила Земфира.
– Да, конечно, – кивнула Залина.
В комнате стало тихо. Все молчали. Только тетя Венера всхлипывала.
– Отведи меня во двор, – попросила она меня.
Я помогла ей подняться со стула и повела в огород, к туалету. Тетя Венера остановилась и долго стояла, глядя на сад.
– Им все это не нужно, – призналась она. – Они позволят мне здесь остаться, как думаешь?
– Не знаю, – честно ответила я.
– Они были очень хорошими девочками. – Тетя Венера снова расплакалась. – Я их очень любила. Младенцы все замечательные, их невозможно не любить. Я радовалась их рождению, будто сама родила. Стала им нянькой, подругой, опять нянькой. Они были такими родными, а потом вдруг отдалились, когда выросли. Вот это тяжело. Кричали, что я им не мать, наговаривали гадостей. Я всегда отступала. Аня умерла в родах. Все твердили, что родится сын. Тогда не было способов определить пол ребенка до рождения. Ане нельзя было рожать, все врачи говорили, что это опасно, но она решилась. Аслан хотел сына, передать ему свое дело. Ребенок выжил. Только оказался девочкой, Залиной. Аслан не знал, что делать с тремя дочками, вообще не понимал, как жить дальше. Когда старшая получила предложение о замужестве, Аслан тут же согласился. Только Земфира поставила условие – переедет в дом к мужу с младшей сестрой, которая тогда была совсем малышкой. Так что сестра фактически стала матерью, хотя я предлагала свою помощь. Но Земфира ответила, что не оставит младшую сестру в доме, где все напоминает о матери и ее смерти. Своих детей она так и не смогла родить, но родственники мужа считали Залину родной. Как-то, спустя год после замужества, она приезжала к отцу и призналась мне, что это
