Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

— Пойдем, — сказал Уильям. — Покажем тебе, над чем мы тут столько работали.

Дверь распахнулась под мелодичный звон колокольчика — его отполировали так, что теперь он сверкал, словно был не из меди, а из золота. Деревянные стены сияли свежим лаком, а над каждым разделом висели таблички, чтобы любой вошедший сразу понимал, что где можно найти. Даже прилавок был натерт до блеска, и на нем уже ждали бутылка красного вина и пять бокалов, вокруг которых все теперь собрались.

— Ну что? — спросил Уильям, беря бутылку. Вино полилось в бокалы, весело журча.

— Это какое-то чудо! — ответила она и, повернувшись к Джеку, Наоми и мистеру Мортону, стоявшим чуть поодаль, спросила: — Вы сами все это сделали?

— Львиную долю сделал Уильям, — ответил мистер Мортон, сердечно похлопывая племянника по спине, отчего тот пролил капельку вина через ободок бокала. — Он последний месяц почти не спал.

— Надо было слышать, как он клял эти таблички, пока их рисовал, — сказала Наоми, усмехнувшись.

— Вышло, конечно, не так затейливо, как у тебя, — смущенно улыбаясь, произнес Уильям. — Тем более я не был уверен, что людям захочется видеть над разделом философии портрет Платона.

— Уж точно не в его исполнении, — сказал Джек. — Получилась какая-то сосиска, но только из самых страшных кошмаров.

— Ну не настолько все было плохо, — возразил Уильям, но Наоми подняла брови и так выразительно взглянула на Эвелин, что та поняла: настолько.

Мистер Мортон посмотрел на Уильяма, затем на Эвелин и произнес:

— Думаю, мой прадедушка гордился бы, что его магазин так любят. Мне приятно знать, что я оставляю его в надежных руках.

Эвелин повернулась. Улыбка ее потухла.

— Мистер Мортон, вы правда уезжаете? Я уже начала надеяться, что это была просто уловка для меня.

— Нет, это правда, — ответил он, поправляя прядь, вырвавшуюся из его хвостика. — Но не сегодня. Корабль отплывает только в конце января, так что тут я немножко приврал.

— А эта поездка как-то связана с теми письмами из Калькутты? — спросила Эвелин. По ее интонации было слышно, что она осознаёт свое чрезмерное любопытство. — Которые мы сразу носили вам наверх?

— Связана, — ответил он. Щеки его едва заметно порозовели. — Потому что человека, который пишет мне эти письма, я сердечно люблю и очень по нему скучаю. И поехать к нему я должен был еще много лет назад.

— Что ж, — сказала Наоми, — значит, это еще один повод отпраздновать! Эвелин с Уильямом берут на себя магазин, мистер Мортон начинает в Индии новую жизнь…

— А вы с Джеком женитесь, — закончила Эвелин. — Кажется, праздновать у нас немало поводов!

— А еще квартира, — добавил Джек, поднимая бокал и чокаясь им со всеми остальными.

— Квартира? — спросила Эвелин.

Уильям бросил на Джека недовольный взгляд.

— Все по порядку, — произнес он.

— Ой, да ладно тебе. — Джек отпил вина. — Хотя бы скажи ей.

Эвелин оглядела сияющие лица вокруг себя и остановила взгляд на Уильяме, который опустил свой бокал.

— Еще мы немножко подкрасили квартиру в мезонине, — признался он.

— Немножко?! — возмутился Джек. — Да мы все там перелопатили!

— В надежде… — громко сказал Уильям, перебивая его, — в надежде, что однажды, быть может, ты захочешь жить тут со мной. Над книжным.

— Квартира большая, — сказал мистер Мортон. — Найдется комната и для меня, когда буду приезжать в гости из Индии. Или для вашей матери, если она захочет переехать с вами.

— И на дорогу до работы будет меньше времени уходить, — добавил Уильям, теребя льняную скатерть.

— Если мы будем вместе жить, то сначала нужно задать кое-какой вопрос, — сказала Эвелин, глядя ему в глаза и слыша стук своего сердца в ушах так громко, что казалось, словно внутри кто-то бьет в барабаны.

Уильям улыбнулся краешком губ.

— Уверен, за этим дело не станет, — сказал он, беря трясущуюся руку Эвелин и не отпуская ее, пока дрожь не прошла.

Глава 54

12 июня 1900 года

Йорк

Повозка миссис Биллингем остановилась прямо у книжного магазина — к немалому раздражению экипажей, пытавшихся проехать по узкому мосту. Достав последнюю коробку со шляпками, Эвелин одной рукой прижала ее к себе, а другой потянулась к худой руке миссис Биллингем.

— Спасибо, — сказала она, — за всю вашу помощь.

Женщина ласково ей улыбнулась:

— Скажи матери, что я заеду за ней на обратном пути.

Эвелин кивнула и, отойдя назад, помахала рукой вслед удаляющейся по мосту повозке. Затем она повернулась и зашла в магазин, где за прилавком стояли Уильям и ее мать.

— Это последняя? — спросил Уильям.

— Последняя, — подтвердила она, глядя на маленькую коробочку у себя в руке и на кучу потертых кожаных чемоданов, сложенных у прилавка.

В прошлый раз, когда она переезжала, ее поразило, как мало у нее было вещей, как убога была ее жизнь. Теперь у нее было столько же чемоданов, столько же коробок, но, глядя на мать, мужа и их с ним магазин, она думала лишь о том, как она стала богата, как сильно ей повезло.

— Очень милый у вас магазинчик, — произнесла мать, беря руку дочери. — Не знаю, что я там себе представляла, но точно не это. Я вот как раз рассказывала Уильяму, что мы с тетушкой Кларой собираемся открыть собственный книжный клуб.

Брови Эвелин взметнулись вверх.

— Вы не хотите присоединиться к клубу миссис Куинн?

— Боже упаси, — ответила Сесилия. — Тетушка Клара была непреклонна: сказала, что будет читать только скандальные книги, и я склонна с ней согласиться. Они дают гораздо больше пищи для обсуждения, а ты знаешь тетушку Клару. У нее по любому вопросу тысяча и одно мнение.

— И все правильные, — с улыбкой заметила Эвелин.

Тут зазвенел колокольчик, и вошел почтальон, снимая шляпу и отвешивая присутствующим небольшой поклон.

— Мистер Мортон, миссис Мортон, ваша утренняя почта.

— О! Наверное, снова от дяди Гови, — сказал Уильям, подходя к почтальону и забирая письма. Два конверта, один из них очень большой и тяжелый, он протянул Эвелин, а третий открыл сам.

— О да! Смотри, — произнес он, показывая ей открытку с изображением здания столь же величественного, как Вестминстерский дворец, с высокими арками окон и изящными греческими колоннами. Улица перед зданием была заполнена одноконными повозками и каретами, людьми под белыми зонтиками в белых одеждах, а на извилистых рельсах даже виднелся трамвай. Под изображением была аккуратная подпись: «Вид на Дом писателей, Калькутта».

— Красиво, — сказала Эвелин. — Как он там?

— Я слышала, в Индии потрясающая архитектура, — сказала Сесилия. — Хоть и жарко.

— Да, дядя Говард пишет, что жара там адская, — подтвердил Уильям, переворачивая открытку. — Но он там счастлив.

— А это самое главное, — сказала Эвелин, открывая меньший