Восставшая из пепла - Николай Иванович Ильинский

И понять вы все должны:

Дело самое простое —

Человек пришел с войны.

— Ой, Артем Григорьевич! — всплеснула в восхищении ладонями Анна. — Как это у вас складно получается!..

— Верно в стихах подмечено, Анна Дмитриевна, поэт будто заглянул в солдатскую душу… Но я пришел не стихи читать и в одежде я обязан был прийти к власть предержащим иной… В ризе!.. Да, я рукоположен в сан священника и направлен в батюшкин приход, то есть сюда, в Нагорное…

— Так вы по стопам отца?

— По его стопам, по его…

— Церковь нашу открыли в сорок третьем году, — оживилась Анна, вспоминая. — Ой, что тут было!.. Не только из нашего села, из соседних людей понашло страсть сколько, внутри храма яблоку негде было упасть… А еще сколько вокруг церкви собралось! Школа целыми классами пришла!.. На литию освещения храма священника пригласили аж из Алексеевки… Все вдруг стали верующими! А до этого кресты сбрасывали, колокол сняли…

— Мы — народ такой: пока гром не грянет — не перекрестимся… Ну, да ладно, воспримем события такими, какими они сложились на сегодня… Причина, Анна Дмитриевна, моего прихода к вам: во-первых, это главное, засвидетельствовать свое благополучное возвращение с фронта и, во-вторых, необходимость привести в божеский вид наш храм, стены облупились, обсыпались, а у меня даже обычной известки нет…

— Хорошо, что денег не просите, не дала бы, потому что у меня их нет, а известку найдем… До войны вот здесь недалеко, под бугром, по дороге в Подгорное известь копали и обжигали, чего-чего, а мела у нас пропасть! Поможем накопать и обжечь известь, — обещала Анна, но предупредила: — Рабочую силу ищите среди прихожан, так надежнее, в правление колхоза даже не обращайтесь — безнадежно…

— Но мои прихожане — это же одни старухи, Анна Дмитриевна, они выше десяти сантиметров по лестнице не поднимаются, а тут стены латать до купола лезть надо…

— Мужиков просите, Артем Григорьевич, или как вас по-церковному?…

— Отец Серафим…

— Отец Серафим!.. Я сама высоты ужас как боюсь, с чердака гляну вниз и сразу голова вразнос! — засмеялась Анна и вдруг вспомнила: — На Великдень, ну, на пасху, значит, и первоклашки, и старшеклассники в церкви были… По этому поводу мне по телефону из райкома Жигалкин зудел, дескать, поповщину разводите!.. Так вот старшеклассники натаскают вам на тачках извести сколько хотите и наверх доберутся… Я, Артем Григорьевич, простите, батюшка, я беспартийная, сама молюсь, не на людях, конечно, «Отче наш» на память знаю… Но я поговорю с Антониной Владимировной, с директором нашей школы, она тоже беспартийная, отзывчивая…

— Слышал я, что муж ее, Константин Сергеевич, погиб, Царствие ему Небесное, хотя он и снял колокол с нашей церкви…

— Антонина Владимировна, как мне кажется, верующей стала… Может, она и была такой… Пусть отмаливает грехи мужа за колокол… А вот где он, этот колокол, — ума не приложу!.. Говорят, ребята тогда ночью его умыкнули и спрятали, но ребят тех нет, Митя и Тихон на Курской дуге полегли, похоронки пришли, Степан пока был жив, где-то летает, он летчик… Спросить про колокол не у кого!.. А что касается церкви, — Анна глянула в окно, из которого была видна только часть церковной кирпичной ограды, — то не напрасно во время войны дали ей хоть немного свободно вздохнуть и открыть врата для всех страждущих приобщиться к Богу…

— Иконой Казанской Божьей матери, опять же я знаю по слухам, Сталинград обносили, правда, на самолете, — напомнил отец Серафим. — Я же говорю, пока нас жареный петух в макушку не клюнет, — глубоко вздохнул он, не доказав пословицы. — Но Царица Небесная смиловалась и даровала нам победу над фашистским поганым идолищем…

— Ой, ладно, отец Серафим, а то вы и меня в монашку обратите, — заканчивая беседу, сказала Анна. — Вообще, наладим обжиг известки и церковь нашу вы побелите… И будет она по-прежнему, как белый лебедь, плыть над селом… Если смотреть со стороны Алексеевки, то она точно очень похожа на лебедя!.. Обратите внимание… Я все сделаю, что смогу, и, может быть, меня за это скинут с председательского кресла, а иначе мне тянуть и тянуть эту лямку не знаю сколько, а это не по моим силам…

— Спасибо и на этом, Анна Дмитриевна, — священник встал, у двери он столкнулся со взъерошенной Танькой Крайниковой, вежливо уступил ей проход и вышел.

— Кто это такой галантный? — поинтересовалась Танька. — Какой-то странный — волосы до плеч, а сержант!

— Наш поп, отец Серафим…

— Так он же, кажется, военный, с медалями…

— А священники что — не русские люди?

— А-а! — протянула Танька, — издревле во время войны священники и монахи, эта черная сотня, впереди были, например, на Куликовом поле, — задумалась и вдруг вспомнила, какую новость принесла. — Ты знаешь, Аня, только не падай от того, что я скажу тебе, — Виктор пришел! — бухнула она, усаживаясь напротив Анны.

— Какой Виктор? — не поняла та.

— В Нагорном у нас был один Виктор, Аня… Званцов!

Анна, оторопев от таких неожиданных вестей, присела на стул, прислонившись спиной к стене, на которой вверху был прикреплен на гвоздике портрет Сталина в форме генералиссимуса.

— Стало быть, он жив?! И, слава Богу! — скорее сама себе сказала Анна и встала из-за стола. — Пойдем, Таня, мне с ним позарез встретиться нужно…

— Одна уже побежала, — саркастически улыбнулась Танька.

— Кто?

— Догадаться не трудно — Зинка!.. Из первых рук хочет узнать, кто укокошил ее полицая… Ты поговори с ним, с Виктором, позже, пусть сперва они там поцапаются…

— А что — ты права, Таня! — согласилась Анна и уже спокойным тоном спросила: — А как ты, как сынок?

— А что с ним — растет! Безотцовщина — ух, какая крепкая, ни в воде, ни в огне…

— Так и не узнает, бедняжка, какой был его отец…

— Фотокарточку имею: подрастет покажу… Отец его, Александр Званцов героем был… В газете я читала, что погибших в Сталинграде на Мамаевом кургане хоронить будут… А Сашенька мой в Волге, — голос ее дрогнул.

— Крепись, Таня, ради сына крепись! Что будет надо — приходи, правда, помочь пока ничем не могу, нищий наш сельсовет, как бобыль… Зипун — весь пожиток! Какой налог соберем, Красноконск забирает, да еще грозит: мало, накажем! А нам — ни копейки… Советская власть плюс без штанов! А война-то кончилась!..

— Видать, не кончилась, самолеты тучами летят и все, говорят, на Дальний Восток, — заметила Татьяна, — скоро с японцами воевать будем…

— Хоть бы эти сюда не дошли, — вздохнула Анна, вспоминая немецких оккупантов.

— Это далеко