Том 1. Усомнившийся Макар - Андрей Платонович Платонов

И никто не знает, где на небо мост.

В сердце человека и любовь и жалость,

О бессмертии поет великая река,

На песок упала тоненькая веточка –

Матери моей остывшая рука.

В поле закопали люди свое сердце –

Может, рожь поспеет тут и без дождя,

Может, будет лето, и воскреснут дети,

И протянет руки нам родная мать.

<вторая половина 1921>

«Небо вверху голубое…»

Небо вверху голубое,

А ночью мне снилась звезда:

Я будто царь и разбойник,

И ты далека и чиста.

Над миром бушуют пожары,

Над сердцем сверкают мечи,

В руке моей скрыты удары,

И солнце от боли кричит…

<вторая половина 1921>

Ночь

Лугом стелется дым от сухого костра

В курене рыбака на песчаной мели.

Даль густеет и стынет в молчащих полях,

В блеске мертвом река холодна и востра.

Брызнул искрами свет из небесной щели

И оперся о землю со смертью в очах.

Огонек рыбака в заводине глухой

В угольках своих греет картошки,

И сидит человек над пустынной рекой,

Позабывшись под пение мошки…

Пар с реки по лугам поволокся травой,

Покатился в овраги туманом-волной.

Не щелкает кнутом у деревни пастух,

Он заснул и храпит в прокопченой избе…

В трепетании звезд что-то шепчется вслух

И играет лучами в огнистой резьбе.

Расстилается в Сне по земле пряный дух,

Неожиданный вскрик – в отдалении глух.

Лес листвою обвис, сухостоем обмяк,

Сил сосет из взопревшей земли.

Он раскинул далеко зеленый армяк,

Наготу материнства собою прикрыв,

И корявые корни глубоко ушли,

Совершая в страстях диво мира из див…

Перепелки к утру изнывают во ржах,

Рыбы мечут икру на заре в камышах.

<1919, 1921>

Сказка

Волга, воды голубые,

Дно – серебряный песок,

Лодок весельные крылья,

Над костром в степи дымок.

С ранней думой сокровенной

Мальчик ждал тут кораблей…

Ветер воду чешет пеной,

Весла машут веселей.

Снятся мальчику на лавке

Сны, один того страшней:

Богатырь в железной шапке

Шаг кладет в сто саженей.

И несет в руках царевну,

Девок наших румяней,

Дочерь бога, королевну,

Глаз светлей степных огней.

Волга к ночи тихо ляжет,

Загудит зато земля,

Все дороги звезда скажет,

И зашепчутся поля.

Мальчик с думой обручится,

Все узнает и поймет:

Богатырь с царевной снится,

Волга вечером поет.

Годы, птицами со степи,

Навестят и улетят.

Легче жизни нету цепи,

Люди любят и молчат.

Мальчик вырос в атамана,

Сжег деревню, мать-отца

И ушел на лодках рано

У земли искать конца.

Шапку с головою скинул,

Сам оперся на весло,

А царевну в море кинул, –

Без нее в душе светло.

<вторая половина 1921>

«Человек – цветущее растение…»

…Человек – цветущее растение,

Человек – певучая звезда,

И весь мир есть пение весеннее,

Говорливая вечерняя вода.

По степи уходит тихий странник,

Ветер шумный в облаках шуршит,

Человек родился здесь нечаянно

От звезды тоскующей, от поющей ржи.

Богомолец сердца, странник дальний,

Все миры – лишь ног твоих следы,

Тишина земли есть песня тайная,

Тишина небес есть свет звезды.

<1922>

«В мире тихий ветхий вечер…»

В мире тихий ветхий вечер

Бесконечность замерла.

Пела песни в поле речка,

И звездой земля цвела.

Странник умер очарованный,

На дорогах тишина.

Сердце жалостью разорвано,

И звезда взошла одна.

<1922>

Лунный гул

Железный трепет электрического века,

Песнь электронов, лунный гул,

Звенящий стон разорванных молекул, –

Вселенский бой сопротивленью и огню.

Свет раскаленный моего сознания

Глаза зажег у слепнущей звезды,

Услышал в мире я глубокое дыхание,

Подземное движение воды.

Веселый белый бред садов весенних,

Далекий звездный звон и лунный гул –

Певец я, странник и жених вселенной,

Для поцелуя ей я шею перегнул.

<1922>

Стихи о человеческой сути

Заражено пузо едою –

Неукоснительно и неспеша,

Пропавший пупок блестит чистотою:

Вся кожа в работу пошла.

Еда, брат, громадное дело,

Щами велик человек,

Ешь, чтоб душа не сопрела,

Лопай, давись, животом кукарекай!

Будешь ты в славе и чести,

Если скулу изотрешь,

Сгинешь, как гнида, без вести,

Если планету сию не сожрешь.

Ах если б нам бы да кабы

Хлебы испечь из звездных зерен, –

Хватило б, и то абы-абы,

Да пузо само бы гнало самогон.

Лечь бы, к примеру, послаться,

Не сознавать, а сопеть

Опомняся, тихо нажраться

И атмосферой воздушной лететь.

<1923>

Рассказ о Непачовке

Вот она – родная Непачевка,

Лупит вшей на улице Игнат:

Не селение разумное, а так – одна мурцовка,

Каждый тебе враг и в то же время сват.

Вон ползет мощой Драбан Иваныч,

Тощ (как будто он опоросился),

Враг законной пролетарской рвани,

Подошел ко храму, спрохвала перекрестился.

Вон грядет неспешно, неподвижно

Тварь сухая, как тарань, диакон,

Ставит в супесок стопы крестовоздвижно,

Движет туго телесами с гаком.

Вышла за калитку Пелагей Иванна

(Сзади поглядеть: кошолка с окамелком),

Позевала (господи, помилуй окаянную!),

Пасть сомкнула, поглядела в улицу

Пристально и с толком.

Велика, Россия, ты, сурьезна!

Где твоя змеею свернутая суть?

Жрать в тебе и множиться невозбранно можно,

И везде есте егда сосцы твои сосуть.