Ответственный представитель - Борис Захарович Фрадкин

Она узнала Виктора и улыбнулась краешком губ. На щеках ее образовались две ямочки.

— Придется платить штраф, — сказала она.

— Пожалуйста, — Виктор подал ей пятирублевую бумажку.

— Кондуктор! На пять рублей билетов.

— Знаю я этого молодца, — прокричал высоким голосом сухонький старичок с тоненькой бородой и веселыми смеющимися глазами. — Завсегда без билета катается.

— Не выдумывайте, папаша, — рассердился Виктор.

— На «Москвича» копит, — поддержал кто-то старичка. — Каждый день по шесть гривен.

В вагоне зазвучал смех. Невозмутимая кондукторша оторвала шестнадцать билетов, не отделяя их друг от друга. Вместе с двумя гривенниками сдачи она пустила их в обратный путь. Какой-то весельчак расправил ленту, Под хохот и восторженные возгласы публики длинная бледнорозовая лента медленно поплыла по плечам и головам пассажиров. Последним ее получил старичок, кричавший «Знаю я этого молодца». Взяв ленту двумя пальцами, он торжественно вручил ее Виктору.

Вагоновожатая тоже смеялась. У нее было очень милое открытое лицо и маленькие ровные зубы. В ее синих глазах так и плясали веселые искорки.

— Эх вы, спаситель! — воскликнула она. — Спасайтесь, пока не поздно.

Виктору следовало рассердиться, но он, глядя на девушку, никак не мог этого сделать. До самого дома его преследовало смеющееся лицо, а в ушах звучал голос:

— Эх вы, спаситель!

V

Выдался свободный вечер, и Виктор с товарищем собрались в кино. По дороге к товарищу Виктор остановился у забора, на котором пестрели театральные афиши.

Навстречу шла девушка. Она тоже остановилась взглянуть на афиши. На девушке было черное драповое пальто и белая пуховая шапочка. Лицо ее показалось Виктору знакомым. Присмотревшись, Виктор смутился…

— Здравствуйте, — сказала девушка.

— А, — сказал Виктор, — это вы?

— Все морозы и морозы, — пожаловалась девушка, — будет ли им конец?

Девушка поморщилась и прикрыла руками лицо от ветра.

— Да, для вашей работы морозы дело неподходящее.

— Просто беда!

Девушка пошла дальше, и Виктор пошел вместе с нею, хотя ему нужно было совсем в другую сторону. Девушка нравилась Виктору. Она говорила торопливо и немножко картавила, плохо выговаривая букву «р». Но это вовсе не портило ее, а, наоборот, придавало ей своеобразную прелесть. И совсем не верилось, что, сегодня такая стройная, она выглядела тогда в трамвае неуклюжей, почти квадратной.

Впрочем, они только о морозах и поговорили. У одноэтажного особняка девушка остановилась и постучала в двери.

— Мы почти соседи, — заметил Виктор.

— А я не здесь живу, — сказала девушка, — здесь живут мои друзья. Я к ним в гости.

Дверь открыл юноша в больших роговых очках.

— Валечка! — воскликнул он, протягивая руку девушке. — Молодец, что пришла. Сегодня мы все в сборе.

Валя кивнула Виктору, и двери за ней захлопнулись. Юноша в роговых очках очень не понравился Виктору. Не понравилась ему и картина, которую он в тот вечер смотрел с товарищами, хотя все от нее были в восторге. И вообще ему стало скучно. Домой он возвратился рано, решив провести остаток вечера за книгой.

Но чтение тоже не шло на ум.

— Есть же на свете отвратительные типы, — подумал он о юноше в роговых очках. — Откуда только такие берутся?

Перед его воображением возник образ девушки. Виктор вздохнул и захлопнул книгу.

На следующий день по пути с завода домой Виктор намеренно пропустил несколько трамваев, пока не увидел за управлением Валю. Он протиснулся к передней площадке и встал за ее спиной, но на этот раз девушка не обернулась ни разу за всю дорогу. Виктор сошел на своей остановке с чувством досады.

В течение нескольких дней он больше не встречал Вали. Он увидел ее только в понедельник, в час ночи, когда, закончив вторую смену, вышел с завода.

Вагон был пуст. Девушка-кондуктор, приплясывая и хлопая рукой об руку, ходила из конца в конец вагона. За управлением сидела круглолицая Нюра, ученица Вали; сама Валя стояла рядом с ней. Сквозь грохот быстро мчавшегося трамвая до слуха Виктора донеслись смех и громкий говор.

— Здравствуйте! — прокричал Виктор, подойдя к девушкам.

— Здравствуйте, — ответила Валя, дружелюбно улыбаясь. — С работы? Мы тоже кончаем. Последний рейс. Вот прикидываем, как до дому добраться. К нам-то трамваи не ходят.

— Я провожу вас. Можно?

— О, пожалуйста! Только, чур, обеих.

— Ну конечно, обеих.

С этого дня и началось настоящее знакомство Виктора с Валей.

VI

Крепчали морозы. Вьюга продолжала кружиться над городом. Снегоочистители круглые сутки носились по линиям, взметая тучи снежной пыли. Но тут же ветер наметал новые сугробы. Трамваи буксовали.

Казалось, морозное дыхание ветра насквозь пронизывает металлическую обшивку вагонов. Коченели пальцы кондукторов, отрывавших билеты, и в вынужденной неподвижности мерзли вагоновожатые.

В предутренних январских сумерках, разбрызгивая из-под дуги зеленоватые искры, к конечному пункту второго маршрута подошел поезд из двух вагонов. Он остановился, не доходя до зеленого домика дежурки, потому что впереди на путях стоял еще один поезд, пришедший раньше.

— Ну что же они опять нас задерживают? — с нетерпением в голосе спросила Валя. Она неистово нажимала на педаль сигнала. Звонок отчетливо раздавался в морозном воздухе, но из дежурки никто не показывался.

Вагоны подошедшего поезда пустели. Люди спешили на завод.

— Пойдем, Валя, — сказала Нюра, стоявшая рядом с вожатой. — Греются они. Их теперь от печки и пряниками на улицу не выманишь.

— Пойдемте, девушки.

Валя, ее ученица Нюра и обе кондукторши побежали к дежурке.

В тесной комнатке на табуретках вокруг печки сидели три женщины. Они грели руки и ноги.

— Что же не отъезжаете? — спросила Валя. — Опять все вагоны с линии соберете.

— Не беспокойся о чем не следует, — проворчала полная пожилая женщина, сидевшая посредине. — Когда нужно будет, тогда и поедем. На то диспетчер есть.

Она с усмешкой подняла глаза на дремавшего за столом худосочного мужчину с большим сизым носом.

— На остановках люди мерзнут, — заметила Валя.

— А мы не мерзнем?

— Мы на работе.

— Работаем сколько можем. Куда нам торопиться? С рейса не получаем.

— А надо бы.

— Знаю уже. Читала твои бредни в стенной газете. Никому они только не нравятся.

— Придет время — понравятся… Грейтесь, девушки. Сейчас поедем.

— Куда, куда? — забеспокоился очнувшийся диспетчер. — Интервал десять минут. Забыла? Раньше не пущу. Садыкова, трогай. Пора.

— Вот он, наш график, заработал! — засмеялась Нюра. — С добрым утром, дядя Коля.

— Придумали тоже… график, — проворчала Садыкова, поднимаясь на ноги. — Тут смотришь, как бы и без графика прокрутиться. Экономия минут… Тьфу!

— И как вам не стыдно такие слова говорить, тетя Дуся? Вы должны пример показывать, а вместо этого…

— Ты меня не стыди. Тебя еще на свете не было, когда я в Питере красногвардейцев возила.