Безответная любовь - Рюноскэ Акутагава

– Что же было потом?

– Потом мы разговаривали.

– А после того, как поговорили?

– Девушка поиграла для меня на свирели. Мне показалось, что это была музыкальная пьеса «Ветер, унесший цветы сливы»…

– И это все?

– Нет, после этого мы снова разговаривали.

– А потом?

– А потом я вдруг проснулся. Проснувшись, обнаружил, что я сплю на том же судне. За окном каюты, куда хватало глаз, расстилалась залитая лунным светом бескрайняя гладь воды. Об охватившей меня тогда тоске я уже говорил, но никому на свете не дано понять ее.

С тех пор меня не оставляют мысли об этой женщине. Вернувшись в Цзиньлин, как это ни удивительно, я каждую ночь, стоит мне только заснуть, обязательно вижу во сне тот дом. Мало того, позавчера ночью я подарил той женщине веер, украшенный двумя рыбками из драгоценного камня, а она, сняв с пальца золотое кольцо с яшмой, отдала его мне. Проснувшись, я увидел, что веер исчез, но зато у подушки лежало кольцо. Поэтому я не думаю, что мои встречи с женщиной просто сон. Но если это не сон, то что же?.. Я теряюсь в догадках.

Если сон, то я видел ту девушку только во сне. Более того, я даже не знаю, существует ли она на самом деле. Но даже если ее нет на свете, все равно не думаю, что настанет такое время, когда она уйдет из моего сердца. Мне кажется, что до конца своих дней я буду вспоминать и пруд, и виноградник, и зеленого попугая, а с ними вместе девушку, которую я все еще вижу во сне. Вот и весь мой рассказ.

– Действительно, это не любовные дела, свойственные умному человеку.

Чжоу с жалостью посмотрел на Вана:

– С тех пор ты так ни разу и не был в том доме?

– Да. Ни разу не был. Но дней через десять собираюсь снова съездить в Сунцзян. Когда буду проплывать мимо Вэйтана, я хочу еще раз обязательно пристать к тому дому с вывешенным флагом.

Действительно, через десять дней Ван, как и в прошлый раз, сел на судно и поплыл вниз по реке в Сунцзян. Когда он вернулся… все его многочисленные друзья, и в первую очередь Чжоу, были поражены красотой девушки, приплывшей вместе с ним на судне. Это была та самая девушка в окне с зеленым попугаем, которая прошлой осенью тихонько наблюдала за Ваном сквозь неплотно задернутую занавеску, – он постоянно видел все это во сне.

– С ней, конечно, было связано и нечто загадочное. В какой-то момент у моей подушки появился веер, украшенный рыбками из драгоценного камня…

Чжоу всем и каждому передавал то, что рассказал ему Ван Шен. Последним, кто это пересказал, был литератор Цюйю из Цяньтана. Используя рассказ Вана, он написал прекрасные записки «Удивительная встреча в Вэйтане»…

Писатель. Ну как, подходит?

Редактор. Да, очень романтическая история. В общем, я возьму вашу миниатюру.

Писатель. Подождите. Это еще не конец. Итак, «написал прекрасные записки „Удивительная встреча в Вэйтане“»… я дошел до этого.

Однако ни Цюйю из Цяньтана, ни даже Чжоу и другие друзья Вана не знали о разговоре между ним и девушкой, когда корабль, на котором находилась эта супружеская пара, отошел от питейного заведения в Итани.

– Ну что ж, спектакль закончился благополучно. Сколько раз я пугал твоего отца романтической ложью о том, что каждую ночь вижу тебя во сне.

– Меня тоже это беспокоило. Но ты ведь точно так же лгал своим друзьям из Цзиньлина?

– Тоже лгал. Сначала я им ничего не говорил, но, когда друзья случайно увидели это кольцо, мне пришлось рассказать им о сне, который предназначался только твоему отцу.

– Значит, правду, кроме нас с тобой, не знает ни один человек? И о том, что ты прошлой осенью тайком пробрался в мою комнату…

– Знаю я. Только я.

Вдруг оба они испуганно посмотрели в ту сторону, откуда доносился чей-то голос. И тут же расхохотались. На Вана и девушку мудро смотрел зеленый попугай, сидевший в клетке, которая висела на мачте…

Редактор. Эта часть лишняя. Вам не кажется, что она сведет на нет столь драгоценный читательский интерес? Если эта миниатюра будет публиковаться в журнале, я бы хотел, чтобы вы вычеркнули последнюю часть.

Писатель. Но это еще не конец. Есть еще продолжение, так что потерпите и послушайте, пожалуйста.

Однако ни Цюйю из Цяньтана, ни даже счастливые супруги Ван не знали о разговоре между родителями девушки, происшедшем после того, как судно покинуло Итань. Стоя в тени росших у самой воды ив и софор, они, приложив руку козырьком, провожали глазами плывущее судно.

– Ну, старая.

– Ну, старый.

– Спектакль закончился благополучно, что может быть большим счастьем.

– Действительно, такое счастье вряд ли посетит нас еще когда-нибудь. Но как же трудно было мне слушать эту мучительную ложь, которой нас кормили дочь и жених. Ты, старый, говорил мне, чтобы я молчала, будто ничего не знаю, я изо всех сил старалась не проговориться, но они ведь и без этой лжи могли соединить свои жизни…

– Ты обязательно должна сказать какую-нибудь гадость. Это же ложь, в которой и дочь, и жених проявили бездну мудрости и вышли из затруднительного положения. Кроме того, нужно понять и жениха: он, наверное, думал, что, не прибегнув ко лжи, вряд ли сможет легко получить нашу единственную дочь. Зачем же ты так говоришь, старая? Разве плакать нужно по поводу такой счастливой свадьбы?

– Старый, но ведь это ты плачешь, а я вслед за тобой…

Писатель. Еще пять-шесть страничек, и все. Я сейчас прочту то, что осталось.

Редактор. Нет, хватит. Дайте мне вашу рукопись, пожалуйста. Если я молча соглашусь с вами, ваше произведение будет становиться слабее и слабее. Я думаю, что, если бы вы остановились на полпути, было бы еще лучше, но… Поскольку я беру вашу миниатюру, исходите из этого.

Писатель. Мне бы не хотелось завершать этим, но…

Редактор. О-о, если вы не поспешите, не успеете на пятичасовой скорый. О рукописи не беспокойтесь, лучше вызовите побыстрее машину.

Писатель. Что вы говорите? Это ужасно. До свидания. Рад был познакомиться.

Редактор. До свидания. Будьте здоровы.

1923

Две Комати

I

Оно-но Комати[50] сидит у ширмы и читает книгу. Неожиданно появляется посланец Обители мрака. Это смуглый молодой человек. Уши как у зайца.

Комати (удивленно). Кто это? Ты?