Творения. Том третий. «Афанасиана»: ТВОРЕНИЯ ДОГМАТИКО-ПОЛЕМИЧЕСКИЕ, АСКЕТИЧЕСКИЕ, ЭКЗЕГЕТИЧЕСКИЕ, СЛОВА И БЕСЕДЫ, АГИОГРАФИЧЕСКИЕ - Джафаров
Ведь душа была отделена от тела, и смерть разлучила их. Душа была скована в Аменте [Fol. 144b. Col. 1], а плоть тлела в земле, и великий разрыв возникал между ними, между плотью и душой. Плоть гнила и распадалась на части в земле, где она была похоронена, а душа немоществовала в путах Аменте.
Могучая душа цепенела во мраке, а бессильное тело разлагалось в земле. Ибо ни тело, распавшись в могиле, [Fol. 144b. Col. 2] не было в состоянии пошевелиться, ни оцепеневшая в Аменте душа не могла совершить никакого деяния, так как смерть, забрав человека, его мощь, которой была душа, сковала в Аменте, немощь же его она сгноила в земле, [и] это была плоть.
5. Ведь когда тиран будет брать царский город, он должен прежде всего захватить [самого] [Fol. 145a. Col. 1] царя [и] заточить его под своей рукой; именно так смерть сразу поступила с душой, чтобы тело стало подобным кораблю, на котором нет кормчего: [ведь] тело погибло именно так. Оно расчленилось, потому что душа перестала управлять им, и [его] члены распались в месте погребения. Они погибли, подобно опустошенному городу, [Fol. 145a. Col. 2] подобно кораблю, который, лишившись кормчего, опустился под воду; ведь душа направляет свое собственное тело, подобно царю, который правит своим городом.
И вот после смерти человека его душа была не в силах оставаться кормчим его тела, потому что она была скована в Аменте. И сбилась она с путей праведности, наподобие рулевого, [Fol. 145b. Col. 1] чей корабль заблудился в море. Душа свернула с прямого пути, и погнало ее на путь разбойничий в руки грабителей: прелюбодеяния и блуда, страсти к украшениям и идолослужения, убийства и ненависти. Ибо именно ими душа погубила [Fol. 145b. Col. 2] человека и из-за них он подвергся тлению в местах погребения.
6. Они же, направляемые лукавым, вслед за которым пустилась [душа], отдали ее на закование в Аменте, чтобы он [то есть лукавый] грабил ее, словно разбойник.
А еще он содержал ее так, что она не могла помочь своему погибшему телу. Придя в движение, плоть стала [Fol. 146a. Col. 1] распадаться в земле; члены ее разъединились, ведь не было души, которая бы связывала их. Душа сама была скована в Аменте, [но] не ножными колодками, а оцепенением.
Из-за этого она не могла выручить свое тело от гибели в земле. Так гибнет кормчий, [Fol. 146b. Col. 1] [когда] его корабль уходит на дно.
Не будь душа связана в Аменте, она направляла бы свое тело так, чтобы оно избежало тления. Душа же была не просто охвачена оцепенением, но, подобно канатам, ее опутывали собственные грехи. Потому-то она и была бессильна: оставив свое тело [Fol. 146b. Col. 1] одиноко гибнуть в земле, душа и сама подвергалась мучениям в Аменте, попираемая смертью.
7. <Плача [1281] и вздыхая в Аменте по своему доброму телу, она повторяет: «Где мое тело, то, в котором гимны я всегда воспевала? Где мое тело, то, в котором Богу всегда я молилась (ср. Пс. 87:11-14)? Где мое тело доброе, [Fol. 146b. Col. 2] в котором, еще человеком быв, с друзьями и сродниками моими я ходила, хороводы водила в моем теле я? Ведь когда я была в моем теле, называли меня человеком, а ныне не человек я, но душа.
Ведь если смерть отделит душу от тела, [Fol. 147a. Col. 1] то его называют смрадным трупом. Искала я мое тело, не искала я мое имя,[1282] [тело,] с которым была человеком, и говорила в нем».
8. Ведь если душа покидает свое тело, то не говорит оно больше голосом прекрасным, но ничтожным и весьма жалким, подобно певцу без голоса [Fol. 147a. Col. 2] и речи.
Вот так [и] у души не было тела, из которого бы она [могла] возопить. Ведь [тело] разрушилось в земле, как разбитый [и] бесполезный сосуд; не было в нем ни голоса, ни звука, ни движения, ибо это был труп. Ведь исчезла душа – его всегдашнее украшение, [и] извлекли из него ту, которая побуждала [Fol. 147b. Col. 1] речь. И вот невозможно узнать облик всякого умершего человека, потому что он (т. е. человек) растворился в песке, и тебе не узнать ни его лица, ни очертаний его тела, ни его величия, и ты не слышишь его голоса, никакого [голоса].
9. Потому сын не узнает ни собственного отца, ни матери, ни брата, ни друга, ибо в могиле нельзя различить лица; расплылись [Fol. 147b. Col. 2] губы, нос сгнил; глаза закатились, изменила цвет кожа; не узнать ничего, потому что все тела в могилах стали прахом. И вот они истлели, и нет для нас от них никакого остатка.
Потому мы не в силах опознать ни одной кости, [не в силах] соединить ее с собственным ее телом, ибо кость обнажена, [Fol. 148a. Col. 1] и никакая плоть не покрывает ее. Но и по еще несгнившей плоти ты не узнаешь, кому принадлежала кость, которую она покрывает.
Ибо кто когда-нибудь узнавал кость, отделенную от [остальных] членов? Или кто сможет описать нам цвет кожи умершего [, когда он еще жил]? Ведь невозможно опознать кости Адама, или останки пророков, или [Fol. 148b. Col. 1] тела патриархов, или то, что принадлежало апостолам. Все они слились с землей, растеклись их головы и их тела.
Если бы сын искал своего отца, он не узнал бы его в могиле, и друг [не узнал бы] друга, и брат брата; и не назовет он ничье имя, зная, что это воистину тот, и [Fol. 148b. Col. 1] [не] узнает ничей облик, потому что в могиле [все] сделались прахом, и нет в них ни одной человеческой черты.
10. Ибо по лицу всей земли развеян человек, разлит в каждом уголке, ибо земля переполнена могилами и захоронениями, и всякое место пропитано гноем мертвецов. И более того: земля стала единой могилой умерших; [лишь] один человек был [Fol. 148b. Col. 2] взят от земли; тысячи тысяч, тьмы и тьмы похоронены в ней.
Море и реки, земля
