Мифы Западной Сибири. От Оби и Алтайских гор до Старика-филина и Золотой бабы - Татьяна Владимировна Муравьева

Так сын Вселенского старика стал Яв-Малом, богом – защитником людей.

Ненцы – оленный народ, поэтому особым почитанием пользовался у них бог – покровитель оленей Илебям-пэртя. Он был рожден в изначальные времена загадочной женщиной Таб Ед Хэвко, способной принимать разные обличья и повелевать погодой.

На узком речном мысу неподалеку от моря стоял балок[54], и жила в нем женщина по имени Таб Ед Хэвко. Жила она со своей собакой, а кроме них, на всей земле никого больше не было.

Но однажды вечером собака вдруг начала громко лаять. Таб Ед Хэвко вышла посмотреть, что случилось, однако казалось, что все спокойно. Тогда женщина глянула между собачьих ушей и увидела, что вдалеке стоят чьи-то чумы, которых раньше там не было[55]. Таб Ед Хэвко привязала собаку к балку, чтобы та за ней не пошла, и отправилась к чумам.

Вот она уже совсем близко, смотрит – над главным чумом поднимается дым, внутри звучат веселые голоса. Подумала Таб Ед Хэвко: «Верно, хозяин принимает гостей». Тут она встряхнулась – и превратилась в грузовые нарты. Встала в сторонке, принялась ждать.

Гости начали расходиться. Две женщины вывели под руки мужчину. Тот был сильно пьян и едва держался на ногах. Увидели они грузовые нарты, и одна сказала: «Может, оставим его пока здесь? Ведь у нас в чуме даже огонь не разведен. Пусть полежит, отдохнет, протрезвеет, а мы, когда разведем огонь, за ним вернемся». Уложили они мужчину на нарты и ушли в свой чум.

Нарты тут же сорвались с места и помчались, не оставляя на снегу никаких следов. Вот и речной мыс. Таб Ед Хэвко снова приняла человеческое обличье, ушла в свой балок спать. А мужчина остался лежать на снегу.

Проснувшись утром, он никак не мог вспомнить, кто он таков, где находится и как сюда попал. Тем временем Таб Ед Хэвко тоже проснулась, развела огонь, вскипятила чай и, услышав, что мужчина ходит вокруг балка, позвала его к себе. Сели они вместе чай пить. Спрашивает мужчина: «Откуда я взялся? Где был раньше? Ничего не помню, и на снегу нет никаких следов. Куда мне теперь идти?» Отвечает Таб Ед Хэвко: «Не надо тебе никуда идти. Оставайся здесь, будешь моим мужем».

Стали они жить вместе. Мужчина на охоту ходит, добычу приносит, женщина мясо варит, шкуры выделывает, одежду шьет.

Кончилась зима, пришла весна. И вот однажды рано утром, когда муж Таб Ед Хэвко еще спал, снова залаяла собака. Вышла женщина из балка, посмотрела, как и в прошлый раз, между собачьих ушей и снова увидела чумы. Но теперь вокруг чумов бродило без счету оленей.

Взяла Таб Ед Хэвко собаку на поводок и пошла к чумам. Остановилась, трижды повела левой рукой против солнца – и сразу же с южной стороны повеяло влагой, повалил мокрый снег. Сбились олени вместе. Говорит Таб Ед Хэвко собаке: «Отгони сотню оленей к нашему балку». Пробежала собака вокруг стада, отделила сотню голов, погнала перед собой. А Таб Ед Хэвко повела правой рукой по ходу солнца – и тут же с севера потянуло холодом, разыгралась метель. Все кругом скрылось за снежной пеленой, и хозяева стада не увидели убегающих все дальше оленей.

Вернулась Таб Ед Хэвко домой, вытряхнула снег из парки, разбудила мужа и сказала: «Не придется тебе больше пешком на охоту ходить, теперь на оленях ездить будешь».

Сделал мужчина себе ездовые нарты, и с той поры так и стало.

Прошло время, расплодились олени, выросло стадо так, что и за неделю его не объедешь. Говорит муж Таб Ед Хэвко: «Пора перегонять оленей на новое пастбище. Собирайся, будем откочевывать». Нарубил он лиственниц, сделал шесты, чтобы на новом месте поставить чум, а Таб Ед Хэвко сшила нюки из оленьих шкур. Погрузили они все на нарты, и Таб Ед Хэвко сказала мужу: «Я жила в этом балке до тебя, жила с тобой, а теперь покидаю его навсегда. Заколи белого теленка, надо принести балку благодарственную жертву». Заколол муж белого теленка, сбрызнул горячей кровью дверные косяки и оконные проемы. Простилась Таб Ед Хэвко со своим старым жилищем, села на женские нарты, и пустились они с мужем в путь.

Нашли хорошее место, поставили чум, стали жить.

Через некоторое время родила Таб Ед Хэвко сына, и начал тот – в сказках дети быстро растут – на охоту ходить.

И вот однажды Таб Ед Хэвко сказала ему: «Скоро мы с отцом покинем этот мир. Наши олени останутся тебе. Запомни: когда появятся на земле люди, будут они проходить и проезжать мимо твоего чума. Дай каждому по паре или по две молодых оленят. Не отказывай никому, особенно беднякам. Потом найди среди людей себе жену и живи. А для нас с отцом поставь на вершине сопки маленький чум, мы уйдем туда».

Поставил сын на вершине сопки чум, отвез туда на оленьей упряжке отца и мать. Таб Ед Хэвко приказала: «Теперь уезжай и, пока не спустишься, не оглядывайся!» Спустился сын к подножию сопки, оглянулся – а чума на вершине нет. И на снегу никаких следов, как будто никто наверх и не поднимался.

Стал парень жить, как ему мать велела, раздавать людям оленей. Женился. А люди стали почитать его как бога – Илебям-пэртя, хозяина оленей.

Илебям-пэртя представляли в виде великана, который разъезжает на огромной нарте, запряженной двумя гигантскими оленями, – по семь саженей от носа до хвоста. Он следит за тем, чтобы люди хорошо обращались со своими оленями, а в мифологической сказке спасает попавшего в беду оленевода.

Два негатива на одной пластине. 1. Стойбище. Ненцы, долганы или энцы. 2. Нарты у чума.

КГАУК «Красноярский краевой краеведческий музей»

Жил в одном стойбище парень Вылка[56] со своей старшей сестрой. Родители их давно умерли, и была она ему вместо матери.

Жили они хорошо, оленей у них было много, но однажды Вылка сказал сестре: «Надоело мне кочевать по тундре. Все реки текут в море. И я пойду к морю – стану промышлять морского зверя». Отвечала ему сестра: «Ты, братец, вырос длинным, как летний день, а ум у тебя короче зимнего. Морскому промыслу надо учиться сызмала. Мы оленные люди. Наше место возле