Пятая Французская Республика - Nicholas Atkin

этот раз Луи Наполеона, который в 1852 году воспользовался своим положением президента Второй республики, чтобы повторить переворот Брюмера. Последовавшая за этим Вторая империя (1852-1870) имела свою долю проблем, но не рухнула бы, если бы не военное поражение от пруссаков. В кои-то веки бонапартизм уступил место республиканству, но Третья республика, официально основанная в 1875 году, в основном рассматривалась как очередное временное устройство; мало кто прогнозировал ее выживание. Удивительным образом она преодолела ряд кризисов, каждый из которых вселял в ее сознание столь необходимую уверенность. В процессе Третья утвердила республиканизм в качестве основной политической силы. Хотя к 1930-м годам режим явно испытывал трудности, особенно в попытках провести прогрессивные экономические и социальные реформы, по общему мнению, крах 1940 года, как и крах Второй империи в 1870 году, был результатом неудач на поле боя4.

Исторически сложилось так, что республика начала свою жизнь как deus ex machina, поставленная для создания временных декораций, пока главные действующие лица пытались построить более постоянный политический фон. После освобождения в 1944 году, когда Франция сбросила иго нацистского присутствия, а вместе с ним и правительство маршала Петэна времен войны, которое пошло на поводу у оккупантов, все было совсем по-другому. Почти все - главные политические игроки, закулисные деятели и, что самое важное, аудитория общественного мнения - были привержены идее Четвертой республики. Народ не желал возвращаться к вялому образу жизни Третьей, режима, полностью проклятого масштабами поражения в 1940 году. На референдуме в октябре 1945 года избиратели (среди которых впервые были женщины) подавляющим большинством голосов отвергли возврат к соглашению 1875 года и дали добро на разработку новой конституции. Эта задача быстро пришлась по душе основным политическим партиям - Французской коммунистической партии (ФКП), Социалистической секции Французского международного движения (СФИО) и Христианско-демократическому народному республиканскому движению (МРП). Их лидеры, преимущественно герои Сопротивления (Торез, президент PCF, провел войну в Москве), давно обсуждали планы обновления и с надеждой смотрели на политические рамки, которые позволят им строить все заново. Левые были особенно воодушевлены "Социально-экономической программой Сопротивления", которая предусматривала широкомасштабную национализацию и массовое перераспределение богатства. Со своей стороны де Голль, возглавлявший Временное правительство, которое руководило национальными делами в 1944-46 годах, был мало заинтересован в социальных реформах, но в то же время был привержен новой конституции - такой, которая передавала бы власть в руки исполнительной власти, а не парламента.

Перспективы либеральной демократии были еще сильнее, учитывая слабость ее противников. Крайне правые были запятнаны своей связью с Виши, а после либеральных чисток (см. ниже) их ряды были разгромлены. На время крайне правые могли спрятаться за плащом MRP, известной как "Машина рамассирования петенистов" и еще менее благородно - как "Менсонж, Реакция, Перфиди". Левые опасались, что Коммунистическая партия воспользуется своим значительным влиянием в рядах Сопротивления, чтобы начать революцию, но эти опасения были неуместны, и это понимал даже де Голль. Хотя публичные заявления о "красной угрозе" отвечали его целям, в частном порядке он называл коммунистов "тростником, выкрашенным под утюг". Как ему было хорошо известно, из-за значительного представительства ПКФ во Временном комитете

Правительство считало, что в интересах и партии, и Москвы работать в рамках либеральной демократии. Для Сталина французская коммунистическая партия, столь рабски подчинявшаяся Москве, могла рассчитывать на то, что в случае необходимости она выполнит возложенную на нее задачу по раздражению западных демократий. В любом случае, он понимал, что американское присутствие во Франции предотвратит любую попытку революции. Что касается ПКФ, то он действительно был доволен той властью, которой уже обладал. Хотя ее заявление о потере 75 000 членов в борьбе с нацистскими оккупантами было преувеличением, ее заслуги в борьбе с сопротивлением сыграли на руку избирателям, которые избрали 160 депутатов-коммунистов на выборах в июне 1946 года. На выборах в ноябре 1946 года ПКФ добилась еще большего успеха, получив 28,8 % голосов и рекордное число представителей - 165.

Сдержанное, хотя и глубоко циничное поведение коммунистов сыграло важную роль в том, что в 1944 году Франции удалось избежать гражданской войны. Такая борьба, несомненно, наложила бы отпечаток на Четвертую республику, но, оглядываясь назад, можно увидеть, что нация не была по-настоящему в состоянии войны с самой собой. Как показал Род Кедвард, к 1944 году общественная поддержка Виши, если не Петэна, которому все еще ошибочно приписывали защиту интересов своей страны, практически испарилась, и лишь меньшинство ярых коллаборационистов, собравшихся, в частности, в военизированной организации Milice, осмелилось выступить против Сопротивления.5 В том, что гражданской войны удалось избежать, следует отдать должное и самим участникам Сопротивления, которые не задержались надолго. Большинство партизанских бойцов, собранных во Французских внутренних силах (FFI), местных патриотических отрядах и маки, вернулись к гражданской жизни или нашли новую карьеру в регулярной армии. Точно так же и члены Комитетов освобождения, созданных для контроля за работой правительства на уровне коммун и департаментов в период освобождения, поняли, когда их работа была закончена, и в апреле-мае 1945 года передали полномочия вновь избранным муниципалитетам6. Так же поступили и голлистские суперпрефекты, комиссары Республики - "мои" комиссары, как позже подчеркивал де Голль, - чья роль заключалась в том, чтобы помешать планам США по созданию военной администрации во Франции.7 Таким образом, французы получили возможность управлять собой, что оказалось крайне важным для сдерживания эксцессов послевоенного правосудия. Став главой правительства, де Голль ясно дал понять, что не желает, чтобы французы заново разбирались в недавних ссорах, и выразил желание, чтобы судебные процессы военного времени были ускорены как можно быстрее.

По мнению некоторых историков, умеренный характер так называемой эпурации (так назывались чистки Освобождения) стал ключевой причиной того, что в 1944-45 годах Франция не скатилась к неприглядной междоусобной борьбе. Хотя некоторые ключевые вишисты, включая Лаваля и Петэна, предстали перед Высшим судом правосудия и были приговорены к смертной казни, а маршал избежал казни по причине преклонного возраста, большинство получили скромные, даже символические приговоры. В целом низшие судебные инстанции, созданные Временным правительством, приговорили к расстрелу 2 853 человека, но судьи вскоре утратили вкус к этой крайней мере наказания. В итоге было приведено в исполнение только 1 502 смертных приговора, а еще 3 910 смертных приговоров были вынесены заочно. Кроме того, 38 266 человек получили тюремные сроки, 46 145 человек понесли наказание в виде "национальной деградации", лишившись имущественных и гражданских прав, а около 22 000 государственных служащих были освобождены от своих обязанностей. Благодаря законам об амнистии 1947, 1951 и 1953 годов большинство этих наказаний было смягчено. Именно аномалии послевоенного правосудия вызывали