Гадюка - Джон Вердон

преступника и хладнокровного убийцы. Она начинается с неудачной попытки шантажа, которая закончилась тем, что несостоявшегося шантажиста обезглавили и закопали за загородным домом влиятельного человека, ставшим мишенью. Этот несостоявшийся шантажист — Ленни Лерман, который бросил школу и провёл следующие двадцать шесть лет своей жизни, перебиваясь черновой работой, прерываемой арестами за мелкие кражи и мошенничество. Он был мечтателем, жаждущим большого выигрыша, который, как ему казалось, изменит его жизнь. И вот, похоже, он его нашёл.

Страйкер, покинула кафедру, подошла к ложе присяжных.

— Всё началось, когда, по словам самого Ленни, его бывший сокамерник рассказал ему о нечто ужасном, связанном с бурной наркотической жизнью Зико Слейда. Вы услышите от очевидцев, как Ленни одержимо стремился разбогатеть, используя эту информацию. Он планировал предложить Слейду «эксклюзивные права» на неё за миллион долларов. Если Слейд не согласится, Ленни планировал продать информацию тому, кто предложит наибольшую цену.

По мере дальнейшего выступления Страйкер её угловатые черты становились всё более резкими, а голос — твёрже. — Возможно, подозревая опасность своего плана, Ленни оформил полис страхования на миллион долларов с бенефициарами в лице сына и дочери. Но, ослеплённый мечтой о богатстве, он не осознавал всей реальной угрозы.

Она сделала грустный вдох, пораженная этой слепотой.

— Вы услышите показания о телефонных звонках для организации встречи со Слейдом в его удалённом охотничьем домике в Адирондаке. Вы увидите данные GPS и следы ДНК, подтверждающие, что Ленни Лерман находился там, когда Слейд тоже был на месте, что будет подтверждено судебно—медицинским экспертом в связи со смертью Лермана. Вывод напрашивается один, Зико Слейд убил Ленни Лермана преднамеренно и жестоко.

Страйкер сделала паузу, чтобы её слова достигли слушателей.

— Благодаря показаниям свидетелей и материалам судебно—медицинской экспертизы вам будет доступна полная картина последних мгновений жизни Ленни — от его поездки из небольшой двухкомнатной квартиры в Каллиоп—Спрингс к роскошному горному домику Слейда. Оттуда улики приведут вас к уединённому месту в холодном ноябрьском лесу, где его обезглавили и похоронили.

Страйкер позволила этому мрачному образу зафиксироваться в уме каждого члена жюри, прежде чем продолжить.

— Зико Слейд знал, когда Ленни будет у него. Слейд был подготовлен. Когда Ленни пришёл, он выслушал его, дал ему объявить своё предложение и озвучить свою цену. А затем убил его.

Голос Страйкер стал резким, полным гнева. — Он убил его с хладнокровием, используя топор, и закопал. Без колебаний и раскаяния. — Она грустно улыбнулась, в её голосе послышалось сочувствие. — Ленни Лерман не был святым. Он совершал преступления и расплачивался за них, как многие из нас. Но он не заслуживал смерти. Имея право на жизнь, он был его лишён Зико Слейдом. У Ленни Лермана есть право на правосудие — правосудие, которое вы, члены жюри, можете осуществить. Спасибо за внимание.

Уорц хрипло откашлялся. — Мистер Торн, ваша очередь.

В этот момент Гурни услышал, как Мадлен идёт по коридору к кабинету, и поставил видео на паузу.

Она остановилась на пороге. — Извини. Я не помешала?

— Эмма прислала мне ссылку на видеозапись суда. Я решил быстро взглянуть.

— И?

— Судя по вступительному заявлению прокурора, улики против Слейда очень серьёзные.

— Цель вступительного заявления – произвести такое впечатление, верно?

— В этом она преуспела. Кстати, «она» — Кэм Страйкер.

Мадлен на мгновение замерла, затем резко сменила тему.

— У нас с Джерри утренняя смена в кризисном центре, и она заберёт меня через несколько минут. У меня нет времени возиться с курами. Нужно, чтобы ты проверил кормушку и удостоверился, что у них есть свежая вода».

Он кивнул, явно не проявляя особого интереса.

— И, — продолжила она, — можешь дать им черники.

— Черники?

— Это птицы. Птицы едят ягоды. Я уже слышу звук машины Джерри. Увидимся вечером.

— Разве утренняя смена не заканчивается днём?

— Да. Но потом мы встретимся с нашей музыкальной группой. Я буду дома к ужину.

Она натянуто улыбнулась и ушла.

Ужасные события в Харроу—Хилл оставили глубокий след, и их последствия часто омрачали даже самые обыденные дела, делая их выполнение невыносимо трудным. Мадлен, казалось, была полна решимости поддерживать обычный распорядок, как будто ничего не произошло, но её решимость лишь добавляла напряжения в атмосферу.

Время от времени у нее на душе проявлялась небольшая трещина, как, например, когда накануне она уронила тарелку и вышла из комнаты, но вскоре разговор снова переходил к темам вроде корма для цыплят или репетиций со струнным квартетом. Гурни не видел решения. Продолжать всё как прежде казалось неестественным, но, возможно, лучшей альтернативы и не существовало. Возможно, странность всего происходящего и должна была быть именно такой.

Его более всего тревожило подозрение, что эта странность могла проистекать из какого—то ключевого аспекта их брака, с которым он не хотел или не мог столкнуться лицом к лицу.

Долгое время он смотрел из окна дома на высокогорное пастбище. Бледное утреннее солнце лишь начинало подниматься над восточным хребтом, бросая холодный свет на увядшие остатки ваточника и золотарника на склоне холма.

Его внимание привлекло лёгкое движение на краю поля. Три оленя стояли на границе леса, настороженные — их уши подёргивались, как будто они чувствовали приближение охотничьего сезона со всей его горечью и смертью.

5.

Гурни приготовил себе плотный завтрак, три яйца, два тоста и четыре ломтика бекона. Мадлен не одобряла бекон, утверждая, что он содержит канцерогены, поэтому он предпочитал наслаждаться этим деликатесом наедине.

После того как он поел и умылся, ему пришла в голову мысль заняться курами, но она была быстро отвергнута в пользу просмотра вступительного слова Маркуса Торна. Вернувшись в кабинет, он возобновил просмотр приостановленной видеозаписи.

Торн стоял у стола защиты, обращаясь к присяжным. Его лицо, явно выражавшее недоумение и брезгливость, было полным и сытым. Он говорил интеллигентно, с легкой усталостью и отчетливым среднеатлантическим акцентом.

— Заявление мисс Страйкер действительно произвело впечатление. Мне приходилось постоянно напоминать себе, что это касается данного дела. Редко слышал, чтобы прокурор говорил с такой самоуверенностью о фактах, которые допускают множество интерпретаций. И крайне редко видишь такие неубедительные «доказательства», которые обвинение планирует представить на этом процессе — доказательства, не подтверждающие ничего, кроме самого факта убийства. Больше я не скажу. Не собираюсь занимать ваше время многословными вступлениями. Уверен, вы поймёте, что представляет собой логика обвинения, и ваш здравый смысл подскажет вам оправдать этого невиновного человека.

Затем он сел рядом с своим подзащитным.