Гадюка - Джон Вердон

— Всего неделю назад.

— Вы говорили с ним с тех пор?

— В последний раз сегодня утром.

— У него был квалифицированный адвокат?

— Маркус Торн.

Гурни был поражён. — Знаменитое имя. Неудивительно, что это обошлось в круглую сумму.

— У Зико есть средства.

— Вы обсуждали с Торном возможность апелляции?

— Он считает, что это бесперспективное дело.

— Тем не менее, вы не сомневаетесь в невиновности Слейда?

— Ни капли.

Гурни отпил чай и внимательно взглянул на нее. Непоколебимая уверенность, которая, казалось, противоречила имеющимся фактам, не была редкостью. Это часто наблюдается у эгоистов, эмоционально нестабильных и глубоко невежественных людей.

Эмма Мартин была совершенно другой.

Он откашлялся. — Итак, что вы хотите, чтобы я сделал?

— Найдите факты, доказывающие его невиновность.

— А если факты укажут на его вину?

Она слегка улыбнулась. — Зико был подвержен судебной системе, которая больше заботилась о вынесении обвинительного приговора, чем о раскрытии истины. Я уверена, вы сможете найти факты, которые его оправдают.

Она сделала паузу. — Знаю, вы скептически относитесь к моему пониманию характера Зико. Позвольте мне добавить более прозаичное наблюдение, он слишком умен, чтобы совершить такой глупый поступок.

— Что в этом глупого?

— Согласно прокурору, Ленни Лерман шантажировал его, ссылаясь на какую—то темную тайну из его прошлого. Зико убил Лермана, вместо того чтобы удовлетворить его финансовые требования.

Гурни пожал плечами. — Довольно распространенное решение.

— В общем—то, да, но не в деталях. Прокурор утверждает, что, когда Лерман пришел в поместье Зико, Зико напал на него, оттащил тело к неглубокой яме, заранее подготовленной в сосновом лесу рядом с домиком, отрубил ему голову топором и секатором отрезал пальцы — якобы для затруднения опознания тела — засыпал тело землей, оставил свои отпечатки пальцев на ручке топора, ДНК на сигарете у могилы и совершил все остальные возможные действия, которые впоследствии привели к его обвинению. Позже тело, с несколькими обглоданными частями, было обнаружено…

Звук упавшей тарелки в раковине привлек внимание Гурни к кухне, где он увидел, как Мадлен поспешила из комнаты.

Эмма выглядела смущенной. — Извините. Мне не следовало быть такой откровенной.

— Не ваша вина. Дело в Харроу—Хилл имело долгосрочные последствия.

— Конечно. Должно быть, это было травматично для вас обоих.

Гурни кивнул. — Продолжайте, пожалуйста.

Она посмотрела на него с малым беспокойством, прежде чем продолжить. — Я только хотела сказать, что у Зико есть финансовые возможности, чтобы справиться с шантажом другими способами. Он никогда бы не сделал того, что утверждает прокурор.

— Умные люди иногда делают глупости под давлением.

— Допустим, вы решили убить кого—то, кто пришёл к вам в гости. Вы бы выкопали неглубокую яму возле курятника и закопали тело под несколькими дюймами земли, где его наверняка вскоре обнаружат койоты и стервятники? Вы не были бы такими наивными, Дэвид, и Зико тоже.

Её пристальный взгляд был сфокусирован на Гурни. В волосах играли крошечные капельки воды – сверкающие остатки растаявшего снега.

3.

Два часа спустя Гурни И Мадлен молча доедали оставшийся с предыдущего вечера феттучини болоньезе. Между ними витал разговор Гурни с Эммой и эмоциональная реакция Мадлен на него.

Наконец, Мадлен отложила вилку, сдвинула тарелку к центру стола и произнесла подчеркнуто нейтральным тоном, — Каковы ваши планы?

— Она хочет, чтобы я пересмотрел дело об убийстве, по которому уже вынесен окончательный вердикт – дело настолько серьёзное, что присяжные без колебаний вынесли обвинительный приговор, несмотря на наличие у обвиняемого первоклассного защитника.

— Ты не в первый раз сталкиваешься с такой задачей.

— Но всегда существовало что—то очевидное, нестыковка, которую можно было бы использовать. Эмма не предлагает мне ничего подобного – лишь полное доверие к якобы исправившемуся мерзавцу.

— Ты хорошо замечаешь мелкие несоответствия, которые на первый взгляд незаметны.

— Так ты хочешь сказать, что мне стоит вмешаться?

— Я вовсе этого не имею в виду.

Он уставился на неё. — Я в замешательстве. Ты пригласила Эмму Мартин. Ты только что сказала, что я справлюсь с её просьбами. Это звучит как…

Она перебила его, — Я её не приглашала. Она сама позвонила и спросила, может ли поговорить с тобой о деле, которое её очень волнует. Мы были близки, когда работали вместе в городе. Она помогала мне советом, когда это было нужно. Поэтому я не могла отказать, — «Конечно, буду рада снова встретиться». Но я не знала, что она хотела, чтобы ты полностью погрузился в расследование ужасного убийства.

— Если ты не хочешь, чтобы я этим занимался, почему говоришь, что у меня получится?

— Потому что я знаю, что это пробуждает твой интерес, Дэвид. Ты стремишься раскрыть то, что другие не замечают. И если ты этого хочешь – несмотря на прошлое, несмотря на наши страхи – давай разберёмся в этом.

Гурни вздохнул, положил руки на стол и медленно поднял ладони. — Честно говоря, Мэдди, я не знаю, что хочу. Честное слово, я не хочу снова сталкиваться с чем—то, что закончится, как…

Его голос затих. Он сделал глубокий вдох и продолжил, — Кроме того, меня не радует мысль о взаимодействии с Эммой.

— Почему?

— Её напористость может быть довольно отталкивающей. Она кажется высокомерной.

Мадлен вздохнула. — Она не высокомерна. Но я понимаю, почему так может показаться. В клинике она всегда конфликтовала с директором. Делала абсолютные заявления о психическом состоянии клиентов, которые, по его словам, не имели под собой практического основания. Однако её интуиция была невероятно острой. Она могла заметить то, что другим терапевтам потребовалось бы множество сеансов, чтобы понять.

— И она всегда была права?

— Я никогда не знала случаев, когда она ошибалась.

— Так ты предполагаешь, что она права насчёт этого Слейда?

—Я не делаю предположений.

— Ты толкаешь меня к этому решению или, наоборот, отталкиваешь?

Морщинки напряжения вокруг глаз Мадлен углубились. — А это важно?

Гурни промолчал.

— Когда я проводила Эмму до машины, она сказала, что оставила конверт с информацией по делу для тебя. Будет вежливо взглянуть на него. Ты ей ничем более не обязан.

4.

Гурни провёл беспокойную ночь. Зимний ветер усилился, проносясь сквозь деревья за окнами спальни до самого рассвета. Глубокий сон, в который он наконец погрузился незадолго до утренней зари, был нарушен повторяющимся кошмаром, который он