Время тьмы - Майкл Коннелли

— Что бы это ни было, я надеюсь, вы поймаете ублюдка. Особенно, если это он перерезает наши провода.

Он протянул ей распечатки с подробностями первых двух отключений уличного освещения. Бэллард еще раз поблагодарила его и ушла.

Возвращаясь к своей машине, она призналась себе, что, скорее всего, следующее сообщение о разрушенном уличном фонаре в Голливуде поступит после того, как будет слишком поздно и следующее нападение уже произойдет.

Выехав с рабочего двора Бэллард проехала мимо точных мест расположения уличных фонарей, указанных на распечатках. В каждом случае источник света, где была перерезана проводка, находился в непосредственной близости от дома, где имело место одно из сексуальных нападений. Это не оставило у нее никаких сомнений в том, что Полуночники портили освещение перед нападениями, чтобы темнотой еще больше замаскировать свою деятельность. Она также заметила, что в обоих местах уличные фонари отличались от стеклянных желудей в Вэлли.

Она позвонила в криминалистику и попросила, чтобы приехал специалист по отпечаткам и обработал панель доступа у основания светильника на Виста, а также подсветку на Дип-Делл-Террас. Это был рискованный шаг, но Бэллард знала, что рискованные действия никогда не окупаются, если их не предпринимать. Отпечаток пальца может мгновенно изменить ход расследования. Она не указала в запросе адрес на Люцерн, потому что фонарь уже был отремонтирован, и любые отпечатки пальцев, оставленные Полуночниками, скорее всего, исчезли.

Она проверила свой телефон и увидела, что уже почти восемь, и ее лейтенант должен быть в своем кабинете к тому времени, когда она вернется.

По пути ей позвонил координатор вскрытия в окружной судмедэкспертизе. Поскольку в неделю проводилось более тысячи вскрытий, коронеру требовался координатор для того, чтобы составить расписание и уведомить следователей и семьи погибших.

Ей сообщили, что вскрытие Хавьера Раффы назначено на 11 часов утра заместителем судмедэксперта доктором Стивеном Звадером.

Бэллард сказала, что она будет там.

Лейтенант Робинсон-Рейнольдс сидел за своим столом, когда Бэллард вернулась в детективное бюро. Бэллард постучала в окно рядом с его открытой дверью, и он жестом пригласил ее войти.

— Бэллард, — сказал он. — Я подумал, может быть, ты уже ушла домой.

Как голова?

— У меня все в порядке, — ответила Бэллард. — Я только что проводила опрос о Полуночниках.

— Тебе нужно заполнить анкету.

— Я в порядке, Л-Т.

— Слушай, ты хочешь, чтобы тебе заплатили за субботний вечер, когда ты раньше ушла домой? Заполни форму.

Бэллард знала, что заполнение формы о травме при исполнении служебных обязанностей займет большую часть часа, и ее единственной целью было послужить записью о травмах на случай, если офицер позже предпримет действия против департамента или попросит досрочного выхода на пенсию из-за травмы. Город не покрывал и не принимал никаких финансовых требований или заявлений о выходе на пенсию, основанных на травмах, не указанных в форме ТПИ[44]. Не имело значения, что некоторые травмы стали проблемой спустя долгое время после их первоначального возникновения. Примером был Босх. Он подвергся воздействию радиоактивных материалов в ходе расследования. Десять лет спустя, когда это проявилось как форма лейкемии, город попытался закрыть на это глаза, потому что он никогда не подавал форму ТПИ. К счастью, у него были хорошие врачи и хороший юрист, и все обошлось.

— Хорошо, — сказала Бэллард. — Я займусь этим до того, как уйду. Мне все равно нужно задержаться на вскрытие Раффы.

— Верно, — сказал Робинсон-Рейнольдс. — Нам нужно поговорить об этом. Садись, Бэллард.

Рене села на один из стульев перед его столом.

Садясь, она заметила маленькую черную кожаную сумку на углу стола. Робинсон-Рейнольдс, сидевший на своем месте, не мог видеть ее из-за вертикальной папки, стоявшей перед ней. Должно быть, он не заметил ее, когда раньше входил в офис, вероятно, читая ночную записку.

В сумочке был набор отмычек Бэллард. Она положила ее на стол после того, как вошла в офис накануне вечером, чтобы добраться до пенсионной книжки. Затем она забыла ее, когда уходила. Если лейтенант найдет ее, он не сможет отследить ее до Бэллард, но он будет знать, что кто-то был в его офисе в праздничные выходные, и она знала, что подозрение, скорее всего, падет на нее. Она пыталась придумать способ незаметно завладеть ею, когда Робинсон-Рейнольдс сказал, что она отстранена от дела Раффы.

— Подожди, что? — спросила она.

— Я поговорил с Западным бюро, и они готовы забрать его у тебя, — сказал Робинсон-Рейнольдс.

— Я не хочу, чтобы его забирали у меня. Я работала над ним всю ночь, определила подозреваемого и хочу продолжать работу.

— Это здорово, и я уверен, что они будут рады твоей хорошей работе. Но это не твоя работа. Ты не детектив из отдела по расследованию убийств. Мы уже обсуждали это раньше, и я чертовски ненавижу, что каждый раз, когда ты не хочешь отказываться от дела, ты пытаешься представить это как предательство. Я тебе не враг, Бэллард. Существует установленный протокол, и мы должны ему следовать.

— Вскрытие через два часа. Кто этим занимается?

— Предполагаю, что ты. Но потом ты звонишь этому парню и договариваешься о передаче всего этого.

Он протянул ей через стол записку. Сверху было написано ее имя. Это была та самая открытка, которую она видела ранее, но теперь под ней было написано другое имя и номер телефона: детектив Росс Беттани. Бэллард никогда о нем не слышала, но он был бы тем, кто воспользовался бы ее хорошей работой и закрыл дело.

— Расскажи мне об этом подозреваемом, — попросил Робинсон-Рейнольдс.

Бэллард понимала, что если она упомянет, что связала два убийства и что вероятным убийцей был бывший коп полиции Лос-Анджелеса, она даже не получит результаты вскрытия. Робинсон-Рейнольдс обойдет и её, и Западное бюро и дело отправится прямиком в отдел по расследованию ограблений и убийств в центре города. Они схватили бы его, как ястреб ловит воробья в воздухе. Она этого не хотела. Если она не могла быть ведущей, она хотела отдать дело Беттани таким образом, чтобы у нее все еще оставалась его частичка.

Таким образом, Беттани и его партнеру понадобились бы она и ее знания, чтобы закрыть дело.

— Мы думаем, что дело было в деньгах, — сказала она. — Как я говорила тебе вчера по телефону, мастерская Раффы располагалась на ценном участке земли. У него был негласный партнер, и он пытался разорвать их контракт. Мы думаем, что партнер нанял нападающего — посредника, который вначале свел их обоих вместе.

Бэллард