На Харроу-Хилл - Джон Вердон

— Час, если выезжаю сейчас. Кого уведомил?

— Послал несколько патрулей — обеспечить периметр, затем набрал тебя. Сейчас звоню в скорую, Фэллоу, Словака, Барстоу. Торопись. Хочу, чтобы ты был здесь на допросе Лоринды.

— Когда мы говорили с ней после смерти Ангуса, она собиралась поставить камеры. Если поставила — добудь видео.

— Верно. Сделаем. О боже. Тейт ранен! Надеюсь — мёртв. Господи Иисусе. — Голос Моргана срывался. — Молюсь, чтобы это значило: конец делу.

40.

Гурни стоял на веранде, вглядываясь в темнеющий лес, стараясь ухватить смысл этого резкого поворота. В его делах случались неожиданные переломы, но этот ощущался иначе — как фундаментальный сдвиг. Он поймал себя на мысли: имело ли его прежнее понимание дела вообще хоть какую‑то опору в реальности?

Какой мотив, упущенный им, мог толкнуть Тейта на попытку убить Лоринду? И стратегически — почему он не убил её той ночью, когда убил Ангуса? Она была в соседней спальне, удобная цель. Если тогда не хотел — почему теперь?

На веранду вышла Мадлен:

— Что‑то случилось?

— Морган только что сообщил: «Тёмный ангел», оставивший послание на нашем сарае, застрелен. Возможно, дело близко к финалу — но я вдруг не уверен, с чего оно вообще началось.

— Обязательно ли это знать?

— Я хочу знать.

Помолчав, она перевела разговор:

— Ты, случайно, не забыл про тюльпаны?

— Наоборот, вспомнил.

Он вынул горшки из «Аутбэка», протянул ей.

— Мне нужно ехать. Не могла бы ты…

— Сказать, что тебя срочно вызвали? Конечно. Береги себя.

Маршрут от Уолнат‑Кроссинга до Ларчфилда был свободен, и он мчался с приличной скоростью. Высоко в безоблачном небе висела полная луна, придавая ландшафту серебристость, так что фары казались лишними. Спускаясь в Ларчфилд, он видел, как поверхность озера лежит в долине, будто оловянный лист.

Скоро он уже катил по Приозёрному шоссе, мимо вереницы прибрежных особняков, и подъехал к придорожному коттеджу с крошечной верандой — там убили Мэри Кейн.

Почему именно её, а не Руби‑Джун Хупер, столкнувшуюся с Тейтом менее чем в километре отсюда? В двадцатый раз вертел в голове Гурни. Не проливает ли эта маленькая загадка свет на целое?

Сразу за домом Кейнов он свернул на частную дорогу к поместью Расселов и сети троп Харроу‑Хилл. Помнил по поездке с Морганом: грунтовка вскоре превращается в тесный серпантин — днём непростой, ночью и подавно.

Наконец он добрался до мощной каменной стены поместья и остановился. Открытые ворота перетянуты жёлтой лентой. Молодой офицер с большим фонарём подошёл к боковому стеклу и на миг высветил лицо Гурни.

— Детектив Гурни?

— Верно.

— Проезжайте прямо до конца. Все машины — у главного входа.

— Спасибо. Он мёртв?

— О да, мёртв. Я был одним из первых на месте. Одного взгляда хватило — второй не понадобился. Два попадания: в грудь и в челюсть. Затылок снесло. Единственное, что не дало ему разлететься по всей теплице, — капюшон толстовки.

Полицейский приподнял ленту, и Гурни въехал через распахнутые ворота в аллею высоких деревьев, обрамлявших посыпанную гравием подъездную дорожку. Он приткнул «Аутбэк» в ряд у колонного портика — рядом с тремя патрульными машинами полиции Ларчфилда, «Додж Чарджером» Словака, фургоном для трупов, «Мерседесом» Фэллоу, «Тахо» Моргана, «Камри» криминал-фотографа и техничкой Барстоу. На панели приборов мигнуло: 22:15.

Обогнув массивный каменный дом, Гурни вышел из мягкого лунного сумрака в слепящий свет прожекторов, заливших пространство между оранжереей и лесом. На пороге он разминулся с фотографом — тот тащил на плече пухлую сумку с оптикой.

Словак и патрульный в форме изучали оранжевый джип Тейта, стоящий у начала дорожки напротив входа в теплицу. Двое других полицейских натягивали жёлтую ленту, формируя широкий коридор через лужайку. Сквозь стеклянную стену Гурни увидел, как Барстоу говорит с Фэллоу.

Морган стоял у распахнутой двери оранжереи. В его глазах читалось нечто большее, чем тревога.

— Слава богу, ты тут!

— Что случилось?

— Сейчас увидишь.

Гурни шагнул внутрь.

Поначалу увиденное соответствовало ожиданиям — сложенным из звонка Моргана и слов офицера у ворот.

Ничего неожиданного: распростёртая фигура на каменном полу; привычная «форма» Тейта — серая худи, чёрные джинсы, кроссовки. Тело лежало на спине, ноги вытянуты в сторону Гурни.

Крупные, ещё липкие пятна крови слева от головы и груди говорили сами за себя: сначала тело лежало лицом вниз в этих лужах, а судмедэксперт перевернул его в ходе первичного осмотра. Распределение крови на груди и вороте худи подтверждало это.

Приблизившись, он смог оценить разрушительный характер попадания, которое раздробило подбородок и скуловую кость, прежде чем пуля, похоже, — как отметил охранник, — раскроила затылок и ушла в капюшон.

Ещё шаг — и в верхней части лица его поразило нечто странное. Будто оно резко постарело — и совсем не походило на снимки Тейта. Уж точно не на тот, что висел в спальне Селены Карсен.

Особенно притягивали внимание глаза — застывшие маленькие, тёмные, мёртвые бусины.

Он остановился, присмотрелся, шагнул ещё ближе.

Не может быть?

Он оглянулся на Моргана. Тот кивнул — всё ещё ошарашенный.

Гурни наклонился, вглядываясь в эти крохотные чёрные глазки. Теперь сомнений не оставалось.

Кровавое тело на полу принадлежало Чандлеру Асперну.

Он отступил, пытаясь это всё осмыслить.

Голос Барстоу разорвал паузу:

— В кармане худи нашли любопытное. — Она подняла пакет для заморозки.

Гурни наклонился, чтобы тщательно рассмотреть находку.

Внутри лежала отрезанная правая кисть — судя по размеру, мужская.

Часть III. В сердце зла

41.

За сорок восемь часов после перестрелки сложилась новая версия дела — с достаточным набором улик и с Чандлером Асперном, мэром Ларчфилда, в роли главного злодея.

Гурни признал эту гипотезу в целом удовлетворительной. Хотя некоторые ключевые вопросы оставались без ответа, она правдоподобно объясняла два момента, что давно его терзали: сообщение Тейта Асперну из морга и разницу в судьбах Руби‑Джун Хупер и Мэри Кейн.

На утро третьего дня назначили встречу с окружным прокурором: представить «версию Асперна», добившись согласия на её обнародование и закрытие дела.

Гурни согласился присутствовать.

По просьбе Моргана он пришёл в штаб за двадцать минут до начала, чтобы выслушать, как тот собирается подавать доказательства вины Асперна.

Когда Морган попросил в финале прокомментировать, Гурни сказал, что