На Харроу-Хилл - Джон Вердон

John Verdon / Джон Вердон

On Harrow Hill / На Харроу-Хилл

7-ой роман о Дэвиде Гурни

Часть I. Воскрешение

1.

— Послушайте внимательно, — произнёс Дэйв Гурни, — как именно этот очевидец описал убийство.

Он стоял за кафедрой в лекционном зале Полицейской академии штата, ведя семинар под названием «Оценка показаний очевидцев». На невысокой сцене за его спиной сиял белизной проекционный экран. В руке у него был одностраничный бланк. Несколько нетерпеливых курсантов подались вперёд; на него были устремлены все взгляды.

— Это написанное заявление было передано сотруднику транспортной полиции Нью-Йорка Марией Сантьяго, двадцатидвухлетней ассистенткой учителя в государственной школе Бронкса: «Я стояла на платформе северного направления станции метро «138-я улица». Я возвращалась с работы домой, было около четырёх. Народу немного. Там слонялся худой темноволосый подросток, старался казаться крутым. Безумная одежда, как сейчас у детей. Рядом с ним — четверо белых мужчин постарше. Вроде строителей. Они начали присматриваться к парню. Взгляд неприятный. Один из них, здоровяк в чёрной кожаной куртке и грязных чёрных джинсах, что-то язвительно сказал про его шмотки. Парень ответил. Не уверена, что именно, но с пуэрториканским акцентом — как у меня. Здоровяк внезапно вытащил из кармана куртки пистолет и выстрелил в парня. Люди закричали, побежали, началась паника. Потом приехала полиция».

— Полное заявление мисс Сантьяго куда объёмнее, — сказал Гурни, оторвав взгляд от протокола, — но это основные детали. Хотите, чтобы я прочёл ещё раз?

Кадет-женщина в первом ряду подняла руку.

— Не могли бы вы повторить, пожалуйста?

Он повторил чтение.

— Есть желающие услышать в третий раз?

Никто не отозвался. Он снял с трибуны второй лист.

— Следующий пример тоже из материалов транспортного подразделения полиции Нью-Йорка. Тоже убийство на платформе. Заявление сделал Джон Макинтайр, сорокапятилетний владелец автозаправки: «Час пик, платформа битком, толпы. Терпеть не могу метро, но иногда деваться некуда. Грязно. Воняет. Люди плюются на пол. Так вот, некий парень возвращался с работы. Устал, напряжён. Стоял, ждал поезд, никого не трогал. А за ним наблюдала стая чёрных гангста-рэперов. Отбросы. Пуховики. Идиотские кроссовки с болтающимися шнурками. Дурацкие шапки, а поверх — капюшоны. Вожак нацелился на того парня, что после работы. Это видно по глазам — ищут неприятностей. Перекинулись словами. Потом чёрный достал ствол, завязалась потасовка, и чёрный же поймал пулю из собственного пистолета. Рухнул на платформу. Отвратительно. Но сам напросился. Это ведь карма, да? Наверняка под чем-то. Метамфетамин сносит этим ублюдкам крышу».

— Как и в предыдущем случае, — сказал Гурни, — текст сокращён до существенного. Хотите услышать ещё раз?

Та же курсантка попросила повторить, и Гурни не отказал. Закончив, он обвёл аудиторию взглядом:

— Есть ли реакция на отдельные утверждения?

Поначалу в зале стояла тишина. Потом с заднего ряда раздалось:

— Да, у меня реакция одна: держись подальше от Нью-Йорка.

Со всех сторон посыпались короткие реплики.

Гурни подождал.

— У кого есть догадки, почему я выбрал именно эти два заявления?

Наконец заговорил светловолосый кадет с серьёзным деревенским лицом:

— Чтобы мы радовались, что не служим в транспортной полиции?

Зал взорвался смехом.

Гурни снова выждал.

Кадетка в первом ряду наклонила голову, глядя на него с прищуром:

— Потому что оба заявления дали свидетели одного и того же убийства?

Гурни улыбнулся. Он любил такие интуитивные попадания.

Окинув аудиторию взглядом, он прочёл на лицах недоверие, растерянность, любопытство. Несколько курсантов, казалось, примеряли на себя нейтральный полицейский взгляд. Он ожидал возражений.

Первым выступил жилистый парень с маленькими глазами и кислой складкой губ:

— Итак, кто из них соврал?

— Оба добровольно прошли проверку на полиграфе, и эксперт пришёл к выводу, что оба говорили правду.

— Так не бывает. Прямые противоречия: у кого оружие, кто один, кто в группе, кто какой этнической принадлежности, кто начал — всё разное. Не могут оба быть правы.

— Верно, — мягко согласился Гурни.

— Но вы сказали…

— Я сказал, что оба говорили правду, а не то, что оба были правы.

— Что, чёрт возьми, это значит?

Злость в голосе парня выходила за рамки простой полемики — нехороший признак для карьеры в правоохранительных органах. Гурни не хотел уводить урок в сторону, затевая сейчас разбор его эмоций.

Он обратился ко всему классу:

— Дам вам ещё немного фактов. А потом, возможно, кто-нибудь объяснит, в чём тут дело. Всего опрошено шесть свидетелей происшествия; все подписали свои показания. Согласно их версиям: у одного участника потасовки было оружие, у другого — пистолет, у обоих — оружие. Застреленный — то темнокожий афроамериканец около двадцати, то светлокожий испаноязычный подросток. Он — то крепкий, то худощавый, то среднего роста, то невысокий. Второй участник был одет то в чёрную кожаную куртку, то в тёмную рубашку без пиджака, то в коричневую ветровку. Стычка перед выстрелом длилась пять секунд, тридцать секунд, больше минуты. Они то спорили, то вообще не переговаривались. — Он сделал паузу. — Что вы обо всём этом думаете?

— Господи, — пробормотал тот самый фермерский парень. — Будто свидетели были под чем-то.

Гурни пожал плечами:

— По оценке офицера, проводившего опрос, все шесть — трезвые и заслуживающие доверия.

— Да, но… ведь в кого-то стреляли — значит, у кого-то был пистолет. Так у кого?

Гурни улыбнулся:

— Верное утверждение — неправильный вопрос.

Повисло недоумённое молчание. Его прервал крепкий лысый культурист с заднего ряда:

— Спросить, у кого был пистолет, — неправильный вопрос?

— Именно.

Культурист прищурился, обдумывая:

— Потому что у обоих было оружие?

— Или…? — подсказал Гурни.

— Ни у одного?

— И, если так…?

Теперь голос раздался из середины аудитории:

— Стрелял кто-то третий!

— Ровно это и подтвердил единственный объективный свидетель, — сказал Гурни.

Фраза вызвала озадаченные взгляды.

Он подождал, даст ли кто-то правильную трактовку.

Первой заговорила та кадетка из первого ряда, что просила перечитать показания:

— «Единственный объективный свидетель» — это запись с камер наблюдения на станции?

Гурни одобрительно кивнул:

— На видеозаписи видно положение жертвы в момент попадания. При вскрытии траектория пули позволила определить вероятную позицию стрелка относительно входного отверстия. Проецируя эту траекторию назад на видео, можно различить, как молодой человек в толпе вынимает из кармана небольшой предмет, похожий на пистолет, и направляет его на жертву. Сразу после выстрела он убирает предмет